— Что это ты женскими работами занимаешься? — спросил один раз Тымнеквын. Смутился Антымавле, будто его в чем-то уличил старик, промолчал и вышел на улицу.
Догадывается обо всем старик. Уже то, что юноша женскую работу делает, — намек на женитьбу.
— Эпэй! — обратился Тымнеквын к старухе. — Дочь-то женщиной становится.
— Верно, мужа надо, — согласилась старуха. — Но кто ее возьмет?
— Глаза твои ничего не видят, — упрекнул Тымнеквын. — У нас еще один помощник по женским работам появился.
— Праздноход он, ничего нет. Даже родственников не имеет…
— Разве забыла, как весной приходил Имлытегин, отцом считающийся?
— Такой же неимеющий, — вздохнула старуха.
— Было бы тело сильным.
Старуха не возражала. Нужен хороший хозяин в семье. Сама маломощной стала, мало пользы в хозяйстве от нее. Правда, Антымавле неимущий, но не беда — удачливый он. Ни разу с моря пустым не приходил. Как поселился Антымавле у них, тепло и светло в пологе стало, мясо всегда есть, а чего больше желать старухе.
— Пусть как хотят, — согласилась старуха.
Долго ухаживал Антымавле за девушкой. Осмелился, стал с ней заговаривать. А однажды сидят они рядом в чоттагине, держатся за руки. Наклонилась Имлинэ к костру, коснулась щека носа Антымавле да так и застыла.
Касается носом лица девушки юноша, какое-то непонятно приятное чувство овладело телом. Прижался к ней плотнее, вдыхает девичий запах.
— Тебя желаю, — осмелел Антымавле.
— Я тоже, — прошептала девушка и опустила глаза.
— Старикам сказать?
— Ии, — согласилась она и еще плотнее прижалась к Антымавле.
Набрался храбрости Антымавле, высказал Тымнеквыну:
— Я чувствую, что у меня уже тело взрослое.
Понял все старик, возражать не стал, ждал этого.
— Верно, нельзя сносно жить, не имея жены, заботящейся о тебе. Живите.
Нашел свое счастье Антымавле. Одно лишь омрачало душу: с первого дня столкнулся он с Рэнто, заносчивым и самоуверенным.
Стояли как-то инрылинцы у яранги Эвыча, вспоминали поездку на праздник тонкошерстного оленя. Подошел и Антымавле.
— Кто это?
— Не стоящий внимания, праздноход. Даже воткнутое не мог взять, и ноги ему не помогли, — объяснили любопытствующему и перестали обращать внимание.
Антымавле в разговор не вмешивается, с ноги на ногу переминается. Вдруг кто-то сильным ударом по ноге сбить попробовал. Антымавле перекувырнулся, чуть коснувшись руками земли, на ноги встал.
— Ка-акомэй! — воскликнули все в один голос.
Не смотрит назад Антымавле, словно ничего не случилось, но напружинил тело, приготовился: знает, что опять такая шутка повторится. Любопытно молодым инрылинцам: какая сила у пришельца, что он из себя представляет? Еще раз ножку подставили и на этот раз удержался на ногах Антымавле. Обернулся — перед ним широкое скуластое лицо Рэнто цвета моржовой шкуры. Лицо, как камень, ни один мускул не дрогнет. Лоб низкий, широкий. Глаза прямые, черные, смотрят с удивлением и любопытством, а где-то в глубине таится что-то жестокое, злое.
— Давай! — и Рэнто схватил за ремень Антымавле.
— Кита, кита! — подзадорил Этытегин.
— Ну что ж, — согласился Антымавле и скинул кухлянку.
Обступили их инрылинцы. Сцепились два борца, за руки дергают, один другого обхватить пробуют.
— Ого! Да он еще побороть пытается, — доносится из толпы. — Ну-ка, Рэнто!
Не сравнишь песца с волком, также нельзя сравнить Антымавле с Рэнто. Высок ростом противник, широкоплеч, ноги что стойки из китовых челюстей — никаким ударом не собьешь.
Меньше ростом Антымавле, худ, ребра торчат. Но в плечах — ничуть не уже Рэнто. Ноги тоньше, но тело крепко держат. Чувствует в себе силу Антымавле, цепкую хватку. И только одна мысль сверлит голову: «Нужно побороть, нужно побороть». Другого выхода нет: победит Рэнто — житья не станет Антымавле.
— Смотреть не на что, — заметил Эвыч и равнодушно отвернулся. От Инрылина до Энмына не найти человека, который поборол бы Рэнто. Все преклоняются перед его силой, а с праздноходом он быстро справится.