Скрылось стойбище из виду, все дальше и дальше идет байдара, обходя льдины. Тымнеквын торопит гребцов:
— Быстрее! Сильнее гребите. На льду отдыхать будем.
Гребут мужчины, гребут женщины. Женщины не первый раз в море выходят. Имлинэ еще маленькой часто бывала с отцом в море.
Исчез берег, лишь справа чуть синеет высокий мыс Энмына, а за ним, еще дальше, выглядывает горбатый Сешанский нос.
Встретили двух лахтаков на льдине — прошли мимо, нерпы попадались — тоже мимо. Как можно дальше надо забраться в море. Сходится по носу байдары лед, будто нет никакого просвета впереди, но подойдет байдара ближе — находится лазейка. Большие льдины, что скалы, обступили байдару со всех сторон. Взобрался на вершину одной льдины Тымнеквын, долго вглядывался в море.
— Еще дальше можно, — сообщил он людям, спустившись вниз.
Крепчает южак, рябит воду, но волны нет: лед мешает. Байдара шла в море до тех пор, пока путь не преградил сплошной лед. Долго выбирал льдину Тымнеквын. Одна тонка и ненадежна, на второй — высокой глыбы нет, наблюдать за морем неоткуда, у третьей — подводная часть размыта. Устали люди, дети расплакались, но никто слова не скажет.
— Вот будто хорошая, — объявил наконец Тымнеквын.
Сошли люди на лед. Тымнеквын сразу же на вершину глыбы забрался. Сгрузили имущество, вытащили байдару на льдину, и через некоторое время появилось маленькое подобие яранги. У входа запылал костер, разведенный в каменной плошке. Весело пляшет огонек, шипит мох в нерпичьем жиру, стелется черный дым над льдиной. Обжили люди льдину, словно всегда на ней маленькое стойбище было. Мужчины своим делом заняты, женщины еду готовят.
Обходит Антымавле льдину по кромке. Винчестер за плечами, пешня и акын в руках. Пока сгружались, лед сошелся плотно, даже просветов не оставил. Вместо воды каша между льдинами. Надел короткие лыжи — вороньи лапки, на другую льдину перебрался. Осмотрелся и недалеко черное пятнышко заметил. Подошел поближе: молоденькая нерпушка. Заметила человека, неуклюже запрыгала по льду, мордой к охотнику повернулась, смотрит большими круглыми глазами.
«Не стоит она патрона — так поймаю», — решил Антымавле и спрятался за торос.
Торосы ровной грядой протянулись, решил за ними обойти нерпушку. За торосами не видно человека, но слышит нерпа, как поскрипывает под ногами лед. Выглянул осторожно Антымавле, а нерпушка уже опять на него черные глаза таращит.
«Какая хитрая, но я все же обману тебя…»
Шкурка на нерпушке обсохла. Тепло ей на льдине, в воду лезть не хочется, но глаз с охотника не сводит. Ходит Антымавле за торосами, то с одной стороны, то с другой выглянет — и все время нерпушку мордой к себе видит.
«Какомэй!» — удивился Антымавле и пошел на хитрость.
Скрылся за торосами, шумно побежал, остановился и осторожно вернулся обратно. Выскочил из-за торосов, а нерпа в другую сторону смотрит. Не успела в лазейку юркнуть, как схватил ее Антымавле за задние ласты…
Приятно поесть вареного мяса молодой нерпы. Давно не пробовали его люди. Ловкие руки женщин разделали нерпу по суставам, бросили лучшие куски в медный котел. В ожидании, когда сварится мясо, люди съели теплую сырую печенку, прибавляя к ней желтоватые кусочки свежего нерпичьего сала.
Вскоре пресная вода, добытая из луж на льдине, закипела. Запах густого навара приятно щекотал ноздри.
Женщины положили куски мяса на деревянное блюдо, присели в сторонке. Каждый мужчина потянулся за куском. Самое лакомое досталось детям.
Четырехлетний сынишка Эвыча проковырял в нерпичьем глазу небольшое отверстие и высасывал из него вкусную жидкость. Над вторым глазом трудилась семилетняя Энмына.
За едой Тымнеквын сообщал:
— Завтра будем, наверно, против носа Утэн. Видно будет и Ынчувинский нос. Вода в этом месте еще тяготеет на восток. Однако у пролива снова понесет на север, это хорошо.
Маленький Эвыч, покончив с глазом, соблазнился огромным куском и потянулся к нему ручонками.
— Ки-ки, это тебе нельзя, — ласково, но строго сказал мальчонке Тымнеквын. — Вот твой кусок. — И взял с подноса жирную грудинку нерпы.
Мальчик обиделся, вытянул губы и готов был разреветься, но, увидев, что другой кусок ничуть не меньше, да еще с вкусными кусочками сала, быстро успокоился и принялся за него. Старик помог ему, сделав несколько надрезов ножом.