— Привет, дядя. Чему ты меня сегодня научишь? — спросил Анубис.
И Тот, и Сет взяли на себя задачу познакомить его с мировой историей, но в основном попытаться подготовить его к тому, чтобы он снова функционировал среди людей.
— Никаких уроков. Я только хотел проведать тебя. И узнать, не захочешь ли ты поговорить за едой? — ответил Сет, в его золотистых глазах светился обнадёживающий блеск.
— Почему у меня такое чувство, будто ты пытаешься меня подкупить? — спросил Анубис.
— Ты всегда голоден, — улыбка Сета была совершенно бесхитростной. — А если бы я хотел подкупить тебя, дорогой племянник, я бы рассказал тебе о имеющемся у меня трактате Асклепия о воскрешении.
Анубис поднял чёрную бровь.
— О? И как ты его заполучил?
— Возможно, я украл для тебя записи Аполлона в качестве подарка, — ответил Сет. Его улыбка стала шире. — Что? Они тебе интересны?
Анубис рассмеялся, глубоко и громко. Только у Сета хватило бы наглости украсть у такого психопата, как Аполлон.
— Твоя взяла, Сет. Где еда? — спросил Анубис, вставая и вытягивая свою длинную спину. Он снова надел чёрную футболку, пытаясь вспомнить, что одежда необходима, когда у него есть компания.
Кема, супруга Тота, настаивала, что ему не нужно беспокоиться об одежде, если он действительно этого не хочет. Тот лишь посмотрел на неё, обещая возмездие, и велел Анубису перестать жаловаться и носить ту чёртову одежду, которую ему предоставил дом. Анубис имел достаточно здравого смысла, чтобы подчиняться богу магии, потому что ты никогда, никогда не захотел бы перечить Тоту. Он вывел мелкую вендетту на совершенно новый уровень.
У Кемы, похоже, не было естественного страха перед Тотом, как у любого другого здравомыслящего человека и бога. Анубис подозревал, что это была одна из причин, почему Тот так сильно любил её. Они оба почти постоянно ссорились, но от них всегда пахло сексом, поэтому, по его мнению, их разногласиям не хватало убедительности.
Анубис последовал за Сетом внутрь и обнаружил на кухне Айлу, Кему и Тота, уже ожидавших их. Анубис знал, что им нужны ответы, и последние несколько недель он провёл, пытаясь собрать воедино свою память, чтобы дать их.
Сет приготовил Анубису тажин из баранины, который ему особенно нравился, и сел между Айлой и Кемой, которые были красивее его угрюмых дядюшек.
— Надеюсь, мы не доставим тебе слишком много проблем, — прошептала ему Айла.
— Вовсе нет. Я знаю, когда Сет и Тот замышляют заговор, — ответил Анубис.
Тот фыркнул.
— Мы не строим заговоров, но это убивает меня. Кто, чёрт возьми, сделал это с тобой? Ты помнишь?
— О нет, великий писец чего-то не знает. Как это ужасно, — сказал Анубис, подмигнув Кеме, когда она сунула ему в руку пиво.
— Избавь его от страданий, окажи мне услугу, — попросила она с дразнящей улыбкой. — Он сводит меня с ума.
Анубис тихо усмехнулся.
— Хорошо, я тебе расскажу, но потом ты должен будешь оказать мне услугу.
— Какую услугу? — спросил Тот.
— Мне нужна женщина.
Сет подавил смех.
— Спустя почти пять тысяч лет, я уверен, что да.
— Не в этом смысле, — ответил Анубис, покачав головой. — Мне нужно её найти.
— Как насчёт того, чтобы сначала рассказать нам, зачем? — спросил Тот.
Анубис спокойно дожевал и проглотил еду, наслаждаясь тем, как его дяди слишком сильно корчатся.
— Я провёл последние несколько дней, пытаясь втолковать тебе эту историю, какой она есть. Возможно, ты поймёшь немного лучше меня, что произошло, Тот, из-за задействованной тёмной магии, — начал он. Анубис потягивал пиво и надеялся, что не пожалеет, что рассказал им.
* * *
Анубис бродил по Тростниковому полю, разговаривая с мёртвыми и следя за тем, чтобы все границы были защищены от амбициозных демонов, пытающихся сюда проникнуть.
Боль пронзила его грудь и вцепилась в Ка, как крючок хватает рыбу. Прежде чем он смог освободиться от странной магии, его выдернули из загробной жизни в человеческий мир.
Вокруг него горели свечи и фонари, в воздухе пахло благовониями, кровью… и болезнью. Анубис встал на ноги, его глаза привыкли к происходящему. Он находился в семейном святилище в красивом доме.
— Великий, я польщен твоим присутствием, — сказал хриплый голос. Анубис обернулся, когда вперёд двинулся мужчина на костылях. Он не был стариком, но кожа у него была серая и липкая, а глаза горели лихорадкой.