— Ты не понимаешь. Дело не только во мне. Хотя ты принадлежишь Дуату, я всегда буду выбирать между тобой и этой жизнью, — сказала Тахира дрогнувшим голосом.
Улыбка Анубиса была душераздирающе красивой.
— Не совсем. Аид рассказал мне, как я могу сделать и то, и другое. Меня не волнует, будем ли мы здесь в сезон раскопок, а затем в Дуате. Мы оба можем перемещаться между ними, когда нам нужно, где бы мы ни находились.
Тахира посмотрела на корону и снова на бога над ней. Она выдохнула.
— Хорошо.
— Хорошо, что? — спросил Анубис.
— Хорошо, я буду… всем. Я слишком сильно люблю тебя, чтобы отпустить. И я также слишком люблю свою работу, чтобы её бросить. Так что, думаю, я буду делать всё это, — сказала Тахира, улыбаясь. Анубис соскользнул с неё, взял корону и возложил её на растрепанные кудри любимой женщны.
— Моя королева. — Он изящно поклонился ей, но эффект испортила порочная улыбка.
— Есть у меня одна фантазия, о которой я даже не подозревала. — Тахира протянула к нему руки. — Моё первое желание — отнести меня в нашу новую спальню и занимайся со мной любовью всю ночь.
— Я живу, чтобы служить тебе, — ответил Анубис и заключил её в свои объятия.
Тахира поцеловала его, когда они направились в спальню.
— Я люблю тебя, Повелитель Священных Земель.
— И я люблю тебя. — Анубис поправила её корону. — Тахира, Королева Дуата, Разрушительница и Целительница сердец.
Тахира рассмеялась и снова поцеловала его.
— Я могу жить с этим.
Эпилог
Больница в Саккаре представляла собой стерильное здание из бледно-голубого бетона, блестящего стекла и полированного металла. Анубису было холодно даже снаружи. Он мог чувствовать мёртвых и умирающих, тех, кто изо всех сил пытается удержаться за жизнь, и новую, могущественную жизнь, рождающуюся в мире. Это было похоже на полный круг жизни и смерти в одном месте.
Золотой свет замерцал в воздухе, и появился Гермес с кадуцеем в одной руке.
— Спасибо, что пришёл, Трикстер, — поприветствовал Анубис.
Гермес улыбнулся.
— Ну, ты не отпустишь меня с крючка, пока я не отплачу тебе, поэтому я не чувствовал, что было бы разумно отклонять твой вызов.
— Не было бы.
— Что мы здесь делаем? — спросил Гермес, глядя на больницу.
— Семейное обстоятельство. — Анубис провёл его через двери, люди, которые ещё не спали, не обращали на них внимания.
В приёмной Анубис заметил Рану, занятую набором файлов с информацией о пациентах в компьютер. Она проработала там больше месяца, и Тахира постепенно снова начала с ней разговаривать. Она утверждала, что это было ради Исаака, но Анубис знал, что это потому, что Тахира не могла долго злиться на свою младшую сестру.
Рана не расстраивала её и на этот раз работала на благо себя и Исаака, поэтому Анубис был достаточно счастлив, чтобы не вмешиваться. Ну, не совсем.
Два бога прошли через педиатрическое отделение в небольшую комнату, увешанную картинами. Исаак лежал на кровати с капельницами на руках и кислородной трубкой под носом. На кровати были разбросаны бумага и карандаши, один из которых он всё ещё держал в руке.
— Это твоя услуга? — спросил Гермес, изучая спящего мальчика.
— Да. Исцели его, и долг между нами будет погашен, — ответил Анубис.
Гермес улыбнулся и покачал головой.
— Вы, египтяне, такие старые и свирепые, но в глубине души большие добряки.
— Не заставляй меня причинять тебе боль, Гермес. Ты только начинаешь мне нравиться, — ответил Анубис. Гермес подмигнул ему, протянул кадуцей над Исааком, и комната наполнилась целебным золотым светом.
Это было последнее, что нужно было сделать Анубису, прежде чем взять Тахиру в её первый визит в Дуат. Она станет королевой, о которой он всегда мечтал и которую будут обожать мёртвые. Она будет любить их всех и будет той жизнью и теплом, в которых всегда нуждался Дуат.
Анубис ухмыльнулся. Он не мог дождаться возможности показать ей, что он сделал с этим местом.
КОНЕЦ