— Точно? — испугался холеный. — Вы сами слышали?
Все глаза сосредоточились на форме Гейла, и он торопливо прошел дальше к выходу из театра, чтобы не хохотать на глазах у собравшихся. В голове у него продолжал звучать триумфальный марш, и Гейл пришел к выводу, что музыка Верди, несмотря ни на что, прекрасна.
Послесловие
Транспортную капсулу еще не подали, и ждать ее приходилось на неудобном диванчике. Если бы не Лаудер, Гейл снял бы сейчас ботинки, завалился на спину и покурил бы, глядя в потолок. Тед никогда не возражал, просто отходил подальше, утверждал, что никотин понижает слух. Проверять, как отнесется к курению в своем присутствии Лаудер, Гейл морально пока не был готов.
Ему опять пришло в голову, что он понятия не имеет, как обращаться к напарнику. Дрифтеры на службе называют друг друга кличками, потому что рядом всегда есть посторонние или риск прослушки. Сам он был Головастиком, Тед — Принцессой, Креббер — Крабом. Но в отношении Лаудера такая вольность выглядела немыслимой, и даже если ему назовут подходящую кличку, как у него язык повернется? Может быть, совсем избегать имен? Обезличенно обращаться? А как, если слово «сэр» употреблять нельзя? Просто говорить «вы»? А если понадобится позвать издалека?
— Что, Эндрюс, обидно? — усмехнулся Лаудер. — Охотились на могущественного террориста, а поймали мелких жуликов.
Гейл недоуменно приподнялся на локте, а потом вспомнил, лег обратно головой на мешок.
— Нет. Просто… странно. Живешь и не знаешь, что какой-то идиот таскает бомбу под твоим домом. И мозги не вправишь ему.
— Против глупости нет лекарства. — Лаудер тоже откинулся назад к спинке сиденья и закрыл глаза. — Она живет веками и передается по наследству. Кстати, у кого вы научились скретчу?
Гейл поперхнулся. Он понятия не имел, что Лаудер знает это название, не будучи дрифтером, в учебке про скретч не говорили ни слова.
— Да так, — пробормотал он. — Не учился, просто видел у одного человека.
— Дрифт-скретч — изобретение Шепардов, — неожиданно сказал Лаудер. — Второй по счету Бенджамин Шепард, дед нынешнего, владел им лучше, чем кто бы то ни было. Но скретчу обучают только членов генеральской семьи, всего однажды этот прием передали постороннему дрифтеру. Крайне интересно, где и когда вы успели с ним встретиться. Человек с татуировкой скорпиона на шее.
— Так это давно было, еще в учебке, — с облегчением ответил Гейл.
— В учебке? — Лаудер открыл глаза и выпрямился.
Гейл тоже торопливо вернулся в вертикальное положение.
— На четвертом курсе. Тот, с татуировкой, высадился на астероид, который затралили для добычи полезных ископаемых, а мы с Крабом… с Креббером его…
Он хотел сказать «задержали», но это было неправдой, поэтому Гейл вздохнул и использовал другое слово, более честное:
— …обезоружили. А потом нас всех вместе оттуда сняли.
— Высадились на астероид на четвертом курсе? — медленно переспросил Лаудер. — Почему я об этом ничего не знаю?
— Вы нас в увольнение отпустили, до утра, — торопливо предъявил Гейл законную индульгенцию. — А потом мы расписку давали о неразглашении.
— Кто смел брать с вас такие расписки?
От его взгляда у Гейла свело живот.
— Рамон Фиш, — послушно промямлил он. — Начальник службы безопасности.
— Чьей?
— «Юнайтед Голд Майнинг».
Выражение лица Лаудера было трудно прочитать, но нутром Гейл чувствовал, что сказал что-то не просто важное, а очень важное, о чем, возможно, стоило бы помалкивать. Правда, отчим больше не работал на Ю-Джи-Эм, и Гейл не давал слова хранить их тайны вечно. По крайней мере, в расписке об этом ничего не было сказано. Три года — стандартный исковый срок, они уже прошли, и если кому-то что-то не нравится, пусть подают в суд.
А ему своих проблем теперь, похоже, надолго хватит.