Зажав сигарету зубами, чтобы освободить руки, Гейл вытащил из заднего кармана брюк свой телефон, вызвал справочную систему оператора связи, которым пользовались на Аяксе, и набрал фамилию Лаудера в сочетании с именем.
Абонент отсутствует.
Подключен к другой сети, аайской, а здешний оператор просто принял его номер на обслуживание? Но в аайской сети майора Эрне Лаудера он тоже не нашел. Это выглядело какой-то шуткой. В училище курсанты столько раз видели, как он разговаривает по телефону, что тот просто не может нигде не числиться. Какой-нибудь новый оператор с привлекательным льготным тарифом?
Он вбил в поисковую строку браузера нужные слова, успел сделать несколько затяжек, пока вращался значок ожидания, но по окончании поиска тупая машина высыпала ему восемьсот с лишним страниц упоминаний известного косметического бренда, и Гейл с досадой плюнул. Ткнув окурок в пепельницу, он обратился к собственным поисковым средствам.
Посетителей ресторана было много, но среди них ни одного знакомого лица, чтобы задать вопрос. Попробовать взять в разработку официанта, который их обслуживал? Что-то подсказывало, что никакой информации о своем клиенте тот добровольно не даст. Да и в поле видимости его сейчас не наблюдалось, не врываться же на кухню, чтобы его потрясти. Вот на веранде под прикрытием ширмы — да, но этот момент он упустил.
Упершись ногами в стул у соседнего стола для устойчивости, Гейл активировал имплант и стал дожидаться, пока картина установится максимально четко.
Пространство размылось волной, в животе возникло чувство провала, и в черноте его второго дрифтерского зрения люди пропали. Электронные устройства, которыми до упора был нашпигован ресторан, выглядели планетами неизвестной системы, обращающимися вокруг центральной звезды, которой был он сам. Яркие и не очень свечения стандартных падов, электронных кофемашин, настенных дозаторов для санитайзеров, глазков присмотра за залом, выведенных в кухню, а также плееры, лэптопы и даже банковский терминал в углу зала — все они были встроены в единый узор энергоснабжения и потребления.
Информационные потоки выглядели иначе, еле заметными, квантовыми, если примитивно описать их структуру, нитями, состоящими из множества отдельных частиц. Они возникали и распадались, обменивались наполненностью и светимостью, порождая различные по напряженности поля и вторичные излучения, пространство было забито ими до отказа. Какие-то планеты были постоянно и тесно связаны между собой (синхронизированные ноутбуки и пады), какие-то работали автономно, но подозрительно активной не выглядела ни одна.
Гейл вышел из дрифта, торопливо хлебнул еще теплого кофе, вдогонку отправив большую ложку тирамису — калории расходуются быстро, если не встраиваешься ни в одну линию, занимая у нее энергию. Можно влететь в гипердрифт, опробовано собственной шкурой на третьем курсе, мерзкое ощущение. Он бы и сахарницу опрокинул в рот, но побоялся привлечь чужое внимание.
Дальше что?
Сектор закрытый, просматривается спецслужбами, значит, на каждой улице есть пара-тройка камер наблюдения, и уж события десятиминутной давности там наверняка имеются. Для начала нужно понять, выходил Лаудер из ресторана или нет. Если вышел, это одно. А если нет… Тед когда-то тоже просто не вышел из ресторана, и пад у него в тот момент был с собой.
Повторять свои ошибки он не собирался. Имплант нашел работающие на улице камеры, в считанные секунды определил, куда они копируют архив, и Гейл въехал в него без всякой осторожности, как пиратский бриг в гавань с утлыми суденышками. Сервер защищали какие-то программы, но он не стал их дифференцировать, просто отключил всю защиту разом, подвесив процессы на паузу в долю секунды. Отправив файлы себе в пад, он вернулся в реальность просмотреть добычу в ускоренном режиме и доесть тирамису.
На всех трех записях была зафиксирована одна и та же картина: пустынный тротуар, качающиеся от вечерней продувки улиц деревья, какая-то парочка, остановившаяся вдалеке поцеловаться и понятия не имевшая, что на них смотрят. Лаудера на этих записях не было. Лестница в холл оставалась пустой, дверь не открывалась и не закрывалась. Круг сужался до ресторана и его подсобок.