Мы находились в небольшом круглом помещении, в одном из немногих на земле, которые пощадило время. Здесь неплохо сохранились и потолок, и многочисленные высеченные из камня фигурки, похожие на змей и на человекообразных животных. В верхней части стен, в перекрытии потолка, кричаще изображалось подобие огня и жертвоприношение. Благодаря Ло луч света последовательно пробегал вдоль стен, освещая изысканно исполненные скульптуры и фрески. Древнее творение сохранилось на удивление хорошо.
– Попробуем немного спуститься? – спросил Ло полушепотом.
Ровно по центру помещения находилась дыра, куда уходила винтовая лестница.
– Идем, если мы уже здесь, – согласилась я и добавила: – Но не далеко.
Ллойд передал мне один фонарик. Я шла очень близко к нему, выверяя каждый шаг.
По винтовой лестнице мы спустились немного ниже и оказались на небольшой площадке. Далее вниз уходили узкие, вырубленные в скалистой породе три тоннельчика со ступеньками: и прямо, и справа, и слева. Они выглядели, словно в зеркальном отражении.
– Выбирай! – тем же полушепотом, но торжественно, сопроводив слово жестом, предложил Ло.
– Не юмори, пожалуйста, – попросила я негромко, еле-еле справляясь со страхом. – Давай прямо, и это будет наша конечная точка.
– И мы больше отсюда никогда не вернемся, – с напыщенно грозным видом, но тоже полушепотом, произнес Ллойд.
– Я же попросила?!
– Извини!
Мы спустились на шесть ступенек и оказались в еще меньшем пространстве, нежели прежде, и с теми же тремя тоннельчиками, ведущими вниз.
– Ну, давай опять прямо, – предложил Ло.
Я направила фонарь туда, откуда мы сейчас спустились. Прежняя площадка виднелась, чего-то особенного там я не увидела. Ло улыбнулся и кивнул мне, приглашая идти дальше. Мы спустились опять прямо и опять ровно на шесть ступенек. Повторилось то же самое: небольшая площадка, от нее прямо, направо и налево три ответвления вниз.
Теперь уже не советуясь со мной, Ло повернул налево. Я последовала за ним. Но и тут оказалось то же самое – по шесть ступенек вниз и три тоннельчика. Мы пошли дальше. Ло начал испытывать судьбу, поворачивая в разных направлениях: шесть ступенек вниз – направо, шесть ступенек вниз – налево, шесть ступенек вниз – прямо.
– Постой! – спохватилась я в панике. – Мы же не запоминаем, куда идем!
– А зачем?
Ошарашенная ответом, не отвечая, я смотрела на него обалдевшими глазами.
– Женская логика, – усмехнулся он. – Принцип возвращения прост: каждый раз поднимайся вверх по лестнице, и ты окажешься наверху.
Страх породил во мне замешательство и от этого мне стало неловко.
Ло настаивал на том, чтобы идти дальше. Так как проходы короткие, небольшие, в них мне несколько уютней, нежели в большом помещении наверху, и я согласилась. Далее, спускаясь на шесть ступенек то прямо, то вправо, то влево, все повторялось. Я не выдержала неразберихи и рукой коснулась плеча Ло. Он остановился. Как и пару минут назад, сейчас мы стояли на однотипной площадке, но значительно ниже.
– Ллойд, такое чувство, что это никогда не закончится. Давай подниматься, а сюда вернемся завтра с Джэем.
– Но мы столько спускались и, скорее всего, пришли. Еще немного.
– Ло, пожалуйста. Я не в такой степени спортивна, как ты. Ты помнишь, как я устала, поднимаясь к развалинам?
– Хорошо, хорошо, – согласился он миролюбиво. – Я только поставлю отметку. Так, на всякий случай. Вдруг мы завтра снова попадем именно к этой площадке, – Ло огляделся, выразительно поднял плечи и добавил. – Просто до жути интересно, что это значит?!
Прорезиненным краем фонаря Ло нашаркал полосу на стене.
Мы глотнули воды и начали подъем. Я пошла первой. Пройдя шесть шагов вверх, на площадке я остановилась и замерла. У меня задрожали колени.
– Ануш, тут опять надо наверх. Что ты? – говорил он, стоя за мной, на нижних ступеньках.
– Посмотри.
Я подвинулась, и Ллойд смог подняться ко мне. Поравнявшись, он поочередно осветил два тоннельчика. Ступеньки, как и те, по которым мы поднялись, уходили вниз.
– Как такое может быть? – сконфуженно спросил меня Ло.
– Ллойд, мне это не нравится.
– А кому такое понравится?
– Ло! – я сорвалась на истерику и в то же время старалась приглушать голос. – Я же просила?! Оставь иронию! Мы уже давно не в тех условиях, чтобы шутить!