— Далёко ль, милые?
— В Красенькое.
— Ого, куда! К родным, что ли?
— Нет, — говорит Мишка. — Хотим посмотреть, как солнце садится. Длинный день хотим посмотреть.
— Ишь какое дело! Ну лезьте в телегу, чуток подвезу.
Тронул старичок лошадь. Поехали.
— Вы, значит, из Тёмина? Горы на вас тени напускают. Интересно.
— Что ж тут интересного? — спрашивает Мишка.
— Всё, милый человек, интересно. Для того и живём, чтобы узнать поболе.
Телега скрипит, солома в телеге щекочется, мёдом пахнет. Ехать бы так и ехать…
А тут как загудит! Выезжают из-под горы лобастые машины. На машинах брёвна. Толстые. Мишке с Олей вдвоём не обхватить… Съехал старичок на обочину, соскочил с телеги, лошадь — под уздцы. Ребятам машет:
— Слазь! Не дай бог понесёт!
Спрыгнули. А машины — мимо. Гудят, гудят. Пыль небо закрыла, машинам конца нет. Проехали всё же. Ребята — чихать. Совсем запылились.
— Сила что тебе у паровоза, — говорит старичок. — В наш посёлок едут. Строительство у нас. Ну, мне в другую сторону теперь. А вам, значит, прямо… Длинный день задумали искать! Интересно…
Подошли ребята к речке. Речка по камням скачет. Шипит, как городская газировка. Берега у речки крутые, друг от друга далеко. Только она забыла про них, обмелела, сузилась, но все равно вброд не перейдёшь — сшибёт, по камням протащит. Моста нет. На бережку лесорубы ждут попутных машин, табачок покуривают.
Сели ребята в стороне. Выпили из бутылки молока, сала поели. Тут как раз машина приехала. Ребята — к ней. А лесорубы народ проворный, вскочили на подножки и поехали. Не подождали.
— Ну ладно, — говорит Мишка, — другая придёт.
Приехала другая. Выскочил Мишка на дорогу, руку поднял, а машина не остановилась.
— Ты тоже руку поднимай! А то стоишь… — говорит Мишка.
Речка шумит, тени растут. Нет машин — и только. Проехала наконец, вдвоём сигналили — не взяла.
Грустно стало. Дома трёпка ждёт. Зазря терпеть придётся. Не увидят они длинный день.
— А когда мы назад пойдём? — спрашивает Оля. — Ночью?
— Ночью.
— А если…
— Зверей, что ли, боишься? Не бойся, их здесь нет.
Смотрят — с того берега идёт человек. Сапоги на нём высокие, охотничьи, за спиной ружьё, на плечах что-то большое, рыжее. Перешёл речку, снял ношу. Ноша встала на четыре лапы, разинула пасть и зевнула.
— Медвежонок! — ахнула Оля. — Он сало ест? — спрашивает у охотника.
— Он всё у меня ест.
— А погладить его можно?
— Погладь. Только смотри — цапнет.
Развернула Оля сало и вспомнила, что это последний кусочек. Да что делать? Стыдно не дать. Подумает охотник — пожадничала. Бросила медвежонку, тот понюхал сало, а есть не стал.
— А где такие водятся? — спрашивает Оля.
— В горах, — сказал охотник и медвежонка по шее похлопал. — Ну, пошли, Трошка. Нам ещё далеко.
Ушли. Поглядела Оля на приятеля, а у того глаза какие-то странные, смотрят вслед охотнику и губу закусил.
— Ты что? — спрашивает Оля. — Боишься, что ли?
— Нет, — говорит, — хотел попросить, чтобы нас на ту сторону перенёс.
И ещё одна машина подъехала к броду. Мишка и руку-то как следует не поднял. Так махнул, а шофёр затормозил.
— Куда вас доставить, граждане?
Оля говорит:
— В Красенькое нам. Хотим посмотреть, как солнце не за гору садится, а вообще.
Посмотрел на девочку шофёр, задумался.
— Серьёзное дело. Что ж, постараюсь помочь вам. Вы из Тёмина, наверное?
— Из Тёмина.
— Ну так вот. До Красенького ещё далеко. Подвезу я вас до Розовой горы. По тропке подниметесь на вершину, посмотрите, как солнце садится, а потом спускайтесь к дороге и ждите меня. Я вас домой отвезу. Договорились?
— Договорились!
Едут, а солнце уже коснулось Розовой горы.
— Успеем? — спрашивает Оля.
— Успеем.
Пошла дорога в горах петлять. Тени кругом. Холодом потянуло.
— Успеем?
— Успеем.
Подъехали ребята к Розовой горе — и бегом наверх. Пот за ушами, что тебе солёный ручей.
И вот легла под их ногами жёлтая страна. Позади — синё, впереди — солнце. А Красенькое было белое. Белые дома собирались в улицы, улицы уходили вдаль, к солнцу. И там в розовой дымке, у голубой черты горизонта, много дальше самого солнца, мерцало что-то непонятное, широкое.
— Это, наверное, море? — сказала девочка.
— Море.
Мишка приложил к глазам ладонь и прищурился.
— Это море! — повторила девочка.
— Море!
А моря не было. Там была степь, и там был день. День, который никогда не кончается на земле…