Что? Что происходит? Сонливость как рукой сняло. Мысли стали истерично бегать в голове, вспоминая вчерашний день. Неужели Таня всё-таки набрала братьям и позвала к себе? Но почему тогда Аня ничего не помнит? И откуда здесь такие незнакомые шторы и светильник? Вчера ещё ничего этого не было. И почему эти рыжие так вкусно пахнут, что аж хочется плакать от щемящего восторга. И отчего внутри стойкое ощущение, что она, наконец, дома после долгой разлуки?
Чтобы не разреветься по-настоящему попыталась аккуратно отодвинуть руку Саши и встать. Но парень тут же пошевелился и сквозь сон пробурчал.
— Аня, мы только легли. Четыре утра. Спи давай.
— Что я здесь делаю? — шёпотом уточнила, каждое слово парня отдавалось набатом в голове и рассыпалось на мелкие осколки.
— Спишь...
— А где мы?
С другой стороны затряслась кровать, и Женя приподнял голову, сонно улыбаясь.
— А почему вопросы именно в таком порядке? — несмотря на улыбку, лицо его было какое-то осунувшееся и уставшее.
— Не знаю, — всё так же шёпотом.
— Тогда спи. Позже поговорим.
— Я писать хочу.
Молчание, а потом братья одновременно приподнялись на локтях и хмуро посмотрели на Аню.
— Привет? — она почувствовала себя неуютно под строгими взглядами, и почему это в глазах обоих немой укор? — если что, то про туалет я не шучу.
Саша нехотя убрал руку с её груди и поднялся. Аня с трудом села пытаясь осмотреться, всё тело невыносимо ломило и сковывало каждую мышцу.
Абсолютно незнакомое пространство вокруг, всё в белых, серых и коричневых тонах. Тяжёлые шторы прикрыты, и через щель пробивается утренний свет. Где они? И почему она ни разу не проснулась пока её... что? Перевозили? Переносили? Ну не портальной же пушкой переместили сюда!
— Тебе нельзя пить, — Саша стоял возле кровати, возвышаясь над Аней и скрестив руки на груди.
— Угу, — сначала согласилась, вставая с постели, а потом возмутилась, — это ещё почему?
— Ты так крепко спишь, что даже пушкой не разбудить, а если тебя украдут? — озвучил он её мысли вслух.
— Что собственно вы и сделали? — буркнула девушка и медленно прошла в комнату, куда указал Саша жестом. За дверью оказалась ванна и туалет. Парень облокотился о дверной косяк, продолжая с пристальным вниманием за ней наблюдать.
— Что собственно мы и сделали, — спокойно подтвердил он нисколько не стесняясь.
Повернулась к нему и, приподняв бровь, спросила:
— Ты так и будешь тут стоять? — он не ответил. Продолжал разглядывать её лицо так, словно у Ани на носу за ночь вырос прыщ… или так, будто он… соскучился? Девушка тяжело вздохнула, — ещё чуть-чуть и здесь на полу будет лужа. Вы молодцы, меня поймали, — и уже тише буркнула себе под нос, — непонятно только зачем, — подняла подбородок и обвела руками закрытое помещение, — и я теперь никуда не убегу.
Парень хмыкнул и молча закрыл дверь, оставив наконец её одну. Аня, сидя на унитазе, озиралась по сторонам. Огромная ванна, рядом душевая, раковина. Белоснежный кафель с графическими рисунками и много дерева. Шкафчики, полочки и снова высоченный потолок. Они что в замке? Подошла к умывальнику и заглянула в зеркало — на неё смотрело совсем измученное и уставшее отражение. Залегли круги под глазами, кажется, её мечта сбылась, и она похудела за последние дни. Какими только жертвами. Виски снова сдавило и подступила тошнота. Потрогала лоб, кажется, всё-таки жар.
Тихонько выглянула из ванной в надежде, что братья уснули, но оба рыжих сидели в кровати и терпеливо ждали когда она выйдет. Кажется, кто-то однажды сказал, что лучшая защита, это нападение? Что ж попробуем. Аня прошла к середине комнаты и, едва пошатываясь, скрестила руки.
— Где я?
— У нас дома, — Женя облокотился на подушку внимательно наблюдая.
— Зачем?
— Ты сама виновата, не хотела отвечать на звонки, — это уже Саша, всё такой же настороженный и напряжённый, — почему мы у тебя в телефоне в чёрном списке?
Ах, ты ж, это ответное наступление? Так! Пол, стоять на месте и не шататься, мы ещё с этими рыжими наглецами недоговорили.
— Я не буду отвечать на этот вопрос! — Аня переметнула злой взгляд на Сашу, — и вообще, как вы узнали где я?
— Слава богу, хоть у пьяной Тани мозгов хватило нас набрать, — кажется, Женю этот диалог забавлял, смотрел на гостью с довольным прищуром так, словно следил за интересным представлением. Ага, комедия в двух частях, блин! Попкорна только не хватало.
— Вы не имели право так поступать со мной, кто разрешал меня… перевозить?
— Ты, — отозвался Женя, продолжая улыбаться.
— Не может быть! — Аня задохнулась от возмущения, щеки уже давно были пунцовыми и горели огнём изнутри.
— Может, как только увидела нас, сразу полезла обниматься и целоваться, говорила, заберите меня.
— Нет! Ты обманываешь! — девушка в негодовании топнула ногой.
Всё хватит, этот разговор выходил из-под контроля. Собрав последние силы, она размашистыми шагами направилась к двери, которая вела предположительно к выходу. В душе надеясь, что там окажется не шкаф, иначе будет невероятно стыдно.
Женя внезапно подскочил на ноги так, словно не он секунду назад лежал на кровати в расслабленной позе. Стремительно перехватил руками Аню за талию, крутанулся вместе с ней и повалил на кровать. Придавил сверху своей немаленькой тушкой так, что спёрло дыхание.
— Слезь с меня, — едва смогла выдавить задыхаясь.
— Как только ты успокоишься.
— Я спокойна!
— Ага, а ноздри, что раздуваешь как дракониха?
— Мне нечем дышать!
Женя ослабил хватку и приподнялся на локтях, давая возможность вдохнуть. Аня тяжело задышала. Саша лёг рядом, с другой стороны, блокируя пути отступления.
— Аня, хватит бегать от нас, теперь можно выдохнуть всё хорошо, ты дома!
Бам! Последнее слово стало тем самым тумблером, от которого всё внутри взорвалось и девушка неожиданно даже для себя… горько заплакала. Слёзы неконтролируемо лились и удержать уже она их не могла. Парни стали тут же гладить её по лицу, волосам утешая.
— Анют, — Женя испуганно наклонился к её лицу, — что случилось?
— Тебе больно? Плохо? Аня, не молчи, — встревоженный голос Саши только усилил её рыдания.
Братья не на шутку переполошились. Кровать от их суматошных передвижений заходила ходуном.
— Аня, да что случилось? — голос у Жени звенел от волнения.
Наконец, с трудом смогла выдавить из себя фразу:
— У меня-я-я-я нет больше дома-а-а-а! — и она забилась в истерике, вырываясь из рук опешивших парней, встала в кровати на колени, махая руками в воздухе, — он всё забрал! Всё!!! Я даже не знаю где мой ребёнок!!
Сколько она так ревела, Аня не знала, но всё это время братья молча её слушали и гладили по спине и волосам. Стало стыдно, что сорвалась и показала свою слабость. Но теперь заниматься самобичеванием было поздно, и Аня обессиленно повалилась на кровать. Её тут же обняли крепкие руки и парни прижались телами. Они продолжали гладить и успокаивать, что-то шепча, а девушка всё продливала внутреннюю агонию, тихо подвывая и роняя слёзы на постель.
— Анют, не плачь, всё хорошо…
— Нехорошо! — глухо прорыдала сквозь слёзы.
— Мы поможем.
— Не надо, — рявкнула в ответ, — я сама! Вас никто не просил!
— Хорошо-хорошо, сама так сама. Жень, сходи за водой.
Кровать зашевелилась, и Женя через время вышел из комнаты. Саша продолжал гладить и шептать какие-то утешительные слова. Он согревал своим теплом её тело, но не душу. Постепенно истерика утихла. Аня отвернулась от Саши на другой бок и, поджав под себя ноги, свернулась клубком. Ей было плохо. Тело, то кидало в жар, то в холод, девушка задрожала, лёжа на кровати. Сквозь “вату” в ушах услышала, как вернулся Женя с графином и стаканом. Парень замер у порога, так как в этот момент Саша приложил ладонь к её лбу и произнёс:
— У неё жар.
Женя и без того напуганный, резко поставил на тумбочку поднос, и подскочив к постели тоже прикоснулся к девичьему лбу.
— Вызывай врача.
— Не надо врача, отстаньте от меня, я хочу просто полежать.