— Что? Дядя! Что с моей сестрой? Она жива? В больнице? Ну, не молчи! Говори! Говори! Говори!
Де Круа открыл глаза. Это было слишком тяжело. Пусть эта девушка ему просто привиделась, не стоит будить эти чувства. Последние несколько дней он сам вне себя. Все мысли улетучились с моментом приезда в Москву, туда, где жила свои последние годы его сестренка, где гуляла по улицам, училась, заводила друзей и пыталась радоваться жизни после гибели родителей.
***
В комнате раздался звонок телефона. Банкир закончил утренний ритуал и поднял трубку.
— Патрон, машина готова.
— Спасибо Валентин.
Гай облачился в обычный для себя черный костюм и черную рубашку. Черный галстук дополнил образ. Единственное яркое пятно — черный шелковый платок с тонкой линией малинового цвета в кармашке пиджака. Малиновый — любимый цвет Анны. Сегодня — это дань его сестре. Уже много лет никто не видел Де Круа в одежде какого-то другого цвета, кроме черного. Всегда и везде. Черный принц — так прозвали его мировые СМИ.
Надев Ролекс на запястье, Гай еще раз взглянул на себя в зеркало и тяжело выдохнул. Пора. Последний шаг.
Водитель очень вовремя доставил их к учебному заведению. Там уже собрались все ученики. Директор в компании, казалось, всех учителей стоял на тротуаре для встречи почетного гостя. Де Круа было неприятно такое внимание, ведь он приехал сюда не для того, чтобы производить на кого-то особое впечатление. Его задание было совершенно иного характера.
— Доброе утро! Мы так рады, проходите пожалуйста! Вот здесь! Вот сюда! — директор школы раскланивался и лебезил перед иностранным гостем, — пожалуйста, сюда. Сюда. Проходите!
Рядом шел Валентин и нес в руках какое-то странное изделие из цветов и еловых веток. Они вошли в главный школьный двор, по середине которого возвышался памятник, накрытый материей. Сейчас состоится церемония открытия.
— Начинаем! — провозгласил громко директор, начав хлопать в ладоши, чтобы привлечь к себе внимание шумной молодежи, — начинаем! Внимание!
— Сейчас будет речь директора, а потом, вероятно, будут выступать дети и только потом уже откроют памятник, — прошептал Валентин своему патрону, когда директор школы, наконец, отошел.
И действительно, грузный мужчина, всю дорогу их сопровождавший, вышел к памятнику и развернулся лицом к присутствующим. И начал свою речь. Он говорил долго. Обо всем. Он поведал историю погибшей учительницы, при этом явно наигранно пустив горькую слезу, говорил о долге школе перед такими самоотверженными работниками, говорил о многом. Казалось, это никогда не закончится.
Де Круа стоически переживал эти моменты, он полностью ушел в свои мысли. Вспоминал свое счастливое детство в Ницце, сестренку, такую веселую и беззаботную. Как они вдвоем каждое утро бегали к морю купаться. Собирали ракушки, а днем обедали с родителями на солнечной террасе, на их вилле. Жизнь тогда казалась идеальной. Никто не мог даже предположить, что всего через несколько лет все это будет не более, чем простое воспоминание.
— Гай, алле, догоняй! Ализи! — кричала сестренка ему, когда они бежали к морю. Яркое южное солнце меняло цвет ее волос, а ветер играл с ними, постоянно закидывая пряди на лицо. Сестренка недовольно хмурила свой очаровательный носик и звонко смеялась.
— Гай!… — ее голос эхом звучал в его голове.
Директор школы закончил свои словесные излияния и пригласил учеников выступить в честь открытия памятника и большого гостя.
Первой вышла забавная девушка, низкого роста и пухленького телосложения. На ней было платье отвратительного желтого цвета, а огромная копна рыжих волос только добавляла общей картине оттенок нелепости. Девочка представилась и сообщила всем, что собирается прочесть стихи собственного сочинения. Через минуту Де Круа сильно пожалел, что великолепно знает русский язык. А школьница только больше входила в раж, активно жестикулируя и всячески привлекая к себе внимание общественности. Гай с трудом сдерживал эмоции. Не так он себе представлял этот день. И выражение его утонченного лица явно давало понять о чем он думает.
Глава 4
Я уже приближалась к школе. Уф! Наверное, лицо у меня все красное! Как я буду сейчас выступать? Там же вся школа собралась! И что им прочесть? Я ведь даже об этом не думала еще. Хорошо, что я знаю все стихи Пушкина наизусть, но надо же что-то выбрать. Что-то, что подобает моменту.
Но времени не было на размышления. Я уже поворачивала в школьный двор. Боже! Здесь все! Как их много! И Ирка! Она уже выступает в этом своем жутком желтом платье! Кошмар!