Лето прошло бездарно. Вернее, бездарно в личном плане.
Папа устроил меня на работу в больницу, на время каникул. Нет, не к себе в отделение, а в хирургию. Скучать там точно не приходилось. Мне нравилась работа, нравилось общение с пациентами, с персоналом, нравилось, что врачи показывают всё, объясняют, нравились их шуточки и рассказы, иногда даже с элементами пошлости. А ещё нравилось, что все были со мной необыкновенно милы и заботливы, и ребёнка во мне никто, ну совсем никто не видел. Такие тактичные и обходительные врачи видели студентку, познающую азы профессии. А я очень старалась. Всё-всё успеть: и полы помыть в палатах, и поговорить, и на обходах и перевязках всё посмотреть.
Вот так и жила.
***
Домой я в тот день вернулась поздно, часов в восемь, мне позволили на операции поприсутствовать. Интересно — прям жуть.
Пришла, а дома ни Глебки, ни Юлечки. Папа мрачный. Я таким мрачным его не видела никогда. А с ним мужчина, на папу чем-то похожий. Только похожий и не похожий одновременно. Вот сама не пойму, вроде есть общие черты, но папа интересный мужчина, а этот…
— Анюта? — спросил папа, как только я вошла.
— Я задержалась, мне позволили на операции… — я смотрела на этого второго мужчину, и беспокойство поселилось в душе.
— Я волновался, тебя долго не было. Лёня забрал младших, гулять с ними пошёл, мама с Глебом как всегда…
— Так может быть, Саша, ты меня с племянницей познакомишь? А то нехорошо получается.
— Да. Знакомьтесь, моя дочь — Анна. А это Николай.
Слышала я это имя. Мама мне рассказывала, что был у папы такой брат. Только там был — далеко, в том городе, где мы раньше жили. Дядей я его, конечно, не считала, у меня один дядя есть, это дядя Глеб. Ну, ещё Лёня, но он не дядя мне. Младшим — да, дядя, а мне… Да у нас с ним и разница в возрасте небольшая… Какой он мне дядя, друг он мне.
Я уселась на табуретку рядом с папой и стала слушать.
— Так вот, Саша, — продолжил этот Николай, — она тебе мать, точно такая же, как и мне. Я много лет прожил с ней, с её мерзким характером, с её жадностью и ненавистью ко всем окружающим. Сколько можно! Теперь твоя очередь. Ты точно такой же сын ей, как и я. Почему должен страдать я один?
— Погоди, то есть пока она была на ногах, тебя всё устраивало? Ты мог терпеть её характер. А теперь, после инсульта, ей должен заниматься я? Так?
— А кто? У тебя медицинское образование, ты уколы, уход можешь обеспечить. Хоромы у тебя вон какие. Что, для матери угла не найдётся? Она мать, ты помнишь, что у тебя мать есть? Или забыл за годы своей беспечной жизни? Она растила тебя и воспитывала, несмотря ни на что любила. Ты тот ещё подарок, братец. Я был рад, когда ты просто исчез из нашей жизни. С тобой всегда жизнь сахаром не была.
— Как ты меня нашёл?
— Ты же посылал переводы, подачки с барского стола. Там был указан город. А дальше — дело техники. Я просмотрел в интернете все больницы, всех сотрудников. Даже фото твоё там прилагалось. Врач высшей категории, зав. отделением. Мне к руководству твоему пойти? Обрадуются они рассказу о своём сотруднике. Узнают его лицо истинное.
— Угрожаешь?
— Нет, пока говорю по-хорошему, мать забери.
— Она где?
— В больнице. Но они грозят её выписать.
— Давно?
— Месяц.
— Почему сразу не сообщил?
— Не знал, где ты. А когда сказали, что она жить будет, я тебя искать стал. Нашёл вот.
Я видела, как отец меняется в лице, как еле сдерживает свои эмоции. Я никогда, никогда за все мои девятнадцать лет не видела его таким.
— Где ты остановился, Коля?
— Думал у тебя, что места у тебя хватает. Жену покажешь, детей. Вообще странно, что ты женился. Мать говорила, я не верил.
— Нет. Прости, здесь ты не остановишься. Я сейчас отвезу тебя в гостиницу, оплачу и пребывание и ужин. Затем вернусь домой и переговорю с женой. Ты прав, мать мне мать, а ты никто, и в родственники не набивайся. Понятно? А потом я позвоню тебе и сообщу, что мы решили с женой.
— Подкаблучник, что ли?
— Пошли, отвезу.
— Хоть чаем напои. Брат!
— В гостинице.
Они вышли из дома. На улице папа очень бурно жестикулировал, да и этот самый Николай тоже. Потом я увидела отъезжающую папину машину.
Лёня вернулся с Глебушком и Юлей через час. Брат рисовал всё время, что они гуляли, а Юля веселилась на горке. Лёня тоже выглядел обеспокоенным.
— Анют, отец где?
— Брата своего в гостиницу повёз. Лёнь, что теперь будет?
— Не знаю. Что твой отец заберёт мать, я уверен. А вот как вы будете жить дальше, вот это вопрос. Мне трудно понять такие отношения. Мои родители приняли меня такого, как я есть, и пусть не сразу, но ведь и с Глебом смирились. Отец даже был у нас как-то. А тут такое неприятие сына, а теперь…