— А что теперь? Теперь этот Николай просто хочет спихнуть больную мать на папу. Знаешь, он так говорил с ним пренебрежительно, так свысока.
— Я понимаю. Анюта, мы семья, и вместе мы справимся. Не отдадим папу твоего на растерзание.
— Спасибо, Лёня.
***
Всё решилось совсем не так, как я предполагала.
Папа с мамой на следующий же день улетели в наш старый город. И задержались там почти на месяц. Я осталась с младшими. Вернее, не так — я с младшими попала на попечение дяди Глеба и Лёни.
Я продолжала работать, Юля под присмотром, так что всё хорошо.
С мамой и папой говорила по телефону каждый день. Его мать оказалась нетранспортабельной, так что перевезти её не было никакой возможности. Родители сняли квартиру и ухаживали за ней, ходили к ней в больницу, пытались с ней общаться. Но она не реагировала. Мама мне потихоньку сказала, что этой бабушке моей недолго осталось.
Я не расстроилась. Я скучала по родителям. А её я не знала. То есть знала, что она есть, но никогда не думала о ней. А может, думала, только плохо думала, потому что невозможно даже пытаться любить человека, который не знает моего имени, имени её родной внучки.
Я ждала начала занятий, встречи с Ванькой, по которому чуточку скучала. Хотя он звонил, но разве телефонные разговоры заменят общение?
Но в один день произошло событие, которое изменило мою жизнь.
========== Разобраться бы ==========
Я не могла отвести от него глаза. Просто не могла. Я так и замерла с половой тряпкой в руках посреди больничного коридора.
Со мной не было никогда такого, чтобы вот так просто оказаться в полном ступоре при виде представителя мужского пола.
А он прошёл мимо, окинув меня таким ничего не значащим взглядом. Я что, пустое место?!
Если честно, внутри всё клокотало. Причём я не могла определить, что вывело меня из состояния равновесия.
Вроде бы всё так и не так.
День начинался как всегда. Я встала в полшестого. Пришла на работу пораньше, к семи, чтобы вымыть всё к восьми и успеть на планёрку вместе с врачами, а потом на обход.
Вот и мыла, а тут он, и в одежде уличной, и в нашу ординаторскую нырнул. Не видела я его раньше, за все три месяца, что работаю тут, не видела.
***
Родители отсутствовали второй месяц. Та «бабушка», которую я не знала, не умирала и не восстанавливалась. Жила как растение.
Я говорила с родителями по телефону, больше с мамой. Папа ушёл в себя. Переживает очень. Так мама рассказывает.
Дядя Глеб тоже говорил об этой папиной ситуации, с Лёней говорил. Он говорил, что, откуда ни возьмись, возник ещё мой «дед» — отец моего отца. И теперь они с сыном, ну, с Николаем, делят квартиру. Скандалят чуть ли не до драки. К папе и к врачам хосписа, наблюдающим за «бабушкой», они всё время обращаются с вопросом, сколько она протянет. Но она живёт, вернее, существует. Потому что нельзя назвать жизнью то, в каком она состоянии. Она не говорит, хотя папа считает, что она слышит и понимает. Папа говорит с ней всё время, кормит с ложечки, поит поилкой. Она ест и пьет.
Глеб говорил, что мама хотела приехать на неделю — собрать Глебку в школу и Юленьке вещи на осень купить, но дядя Глеб сказал, что мы с ним справимся. Что она папе нужнее, что если возникнет необходимость, он готов приехать к ним и поддержать их. А с нами будет Лёня.
А ещё он Лёне говорил что-то про завещание. Что надо оформить всё и узаконить, чтобы вопросов потом не было. Всё, что у него есть, должно принадлежать нам — его детям. Он так и сказал, что мы его дети.
А Лёня совершенно искренне взял его за руку, и спокойно глядя в глаза, произнёс:
— Я знаю, Глеб. Ты мне веришь?
Разговор прекратился. Конечно, он верит Лёне, как самому себе, или маме с папой.
Вот такие события происходят у меня в семье, то есть дома.
А вот на работе…
Тот мужчина оказался хирургом, только что вышедшим из отпуска. Причём не простым хирургом, а ассистентом кафедры общей хирургии, кандидатом наук. В отпуске он был долго, потому я его и не видела раньше.
Наше знакомство произошло в тот же день, когда я переоделась в чистый халат после помывки полов и вошла в ординаторскую на планёрку.
— Коллеги, — произнёс он, увидев меня в ординаторской, — с каких это пор у нас младший персонал на планёрках бывает?
— А это особый персонал, Илья Владимирович. Это студентка уже второго курса. Говорова Анна Александровна, — ответил ему один из врачей.
— Говорова? Александровна? И полы моет? Проходи. Чай сделай на всех, перед обходом хлебнём.