Выбрать главу

Пробужденный от прекрасных грез той электрической искрой, какая всегда пробегала по его телу, когда к нему прикасалась мадемуазель Анжелика, он обернулся, перевел глаза с разъяренного лица тетки на свою собственную руку и с ужасом увидел, что в руке этой зажата половина огромного ломтя хлеба, щедро намазанного свежим маслом и покрытого куском сыра.

Мадемуазель Анжелика испустила крик ярости, Питу — стон ужаса. Анжелика подняла крючковатую руку — Питу опустил голову; Анжелика вооружилась случившимся поблизости веником — Питу выронил бутерброд и, не тратя времени на объяснения, обратился в бегство.

Два сердца поняли друг друга и согласились в том, что между ними не может быть ничего общего.

Мадемуазель Анжелика вошла в дом и заперла дверь изнутри на два оборота. Питу, которому скрип в замочной скважине показался запоздалым ударом грома, припустился еще быстрее.

Сцена эта привела к последствиям, которых не могла предвидеть мадемуазель Анжелика и тем более не ждал Питу.

V

ФЕРМЕР-ФИЛОСОФ

Питу мчался так, словно за ним гнались все черти ада, и вмиг выбежал из города.

Обогнув угол кладбища, он едва не уткнулся носом в круп коня.

— О Боже! — произнес нежный голосок, хорошо знакомый Питу. — Куда вы так спешите, господин Анж! Вы так нас напугали, что Малыш чуть не закусил удила.

— Ах, мадемуазель Катрин, — воскликнул Питу, отвечая не столько девушке, сколько собственным мыслям, — ах, мадемуазель Катрин, какое несчастье, Господи, какое несчастье!

— Иисусе! Вы меня пугаете, — сказала девушка, останавливая коня посреди дороги. — Что такое стряслось, господин Анж?

— Стряслось то, мадемуазель Катрин, — отвечал Питу, словно жалуясь на величайшую несправедливость, — что я не буду аббатом.

Однако мадемуазель Бийо встретила эту весть вовсе не так, как ожидал Питу; она покатилась со смеху.

— Вы не будете аббатом? — переспросила она.

— Нет, — отвечал Питу горестно, — выходит, что это невозможно.

— Что ж! Значит, вы будете солдатом.

— Солдатом?

— Конечно. Стоит ли огорчаться из-за такого пустяка? Я-то уж было подумала, что у вас скоропостижно умерла тетушка.

— Ах! — сказал Питу с чувством. — Для меня она все равно что умерла: она выгнала меня из дому.

— Простите, — сказала Бийота с хохотом, — значит, вы даже не можете ее оплакивать — а это бы вас так утешило.

И Катрин расхохоталась еще громче, снова изумив Питу.

— Но разве вы не слышали: она выгнала меня из дому! — воскликнул бывший школяр в отчаянии.

— И что с того! Тем лучше, — отвечала Катрин.

— Хорошо вам смеяться, мадемуазель Бийо; у вас, должно быть, очень веселый нрав, если чужие беды вас совсем не трогают.

— А кто вам сказал, что я вас не пожалею, господин Анж, если с вами приключится настоящая беда?

— Вы меня пожалеете, если со мной приключится настоящая беда? Но разве вы не знаете, что мне не на что жить?

— А я вам опять скажу: тем лучше.

Питу ничего не понимал.

— Но что же я буду есть? — спросил он. — Ведь должен человек что-то есть, а я и так всегда голоден.

— Выходит, вы не хотите работать, господин Анж?

— Работать? А кем? Господин Фортье и тетушка Анжелика тысячу раз твердили мне, что я ни на что не годен. О, если бы меня отдали в учение к плотнику или каретнику, вместо того чтобы готовить меня в аббаты! Решительно, мадемуазель Катрин, решительно надо мной тяготеет проклятие!

И Питу в отчаянии всплеснул руками.

— Увы! — посочувствовала девушка, знавшая, как и все в округе, горестную историю Питу, — вы во многом правы, дорогой господин Анж, но… Отчего бы вам не сделать одну вещь?

— Какую? — воскликнул Питу, готовый уцепиться за совет мадемуазель Бийо, как утопающий хватается за соломинку, — какую, скажите?

— У вас, кажется, был покровитель?

— Да, господин доктор Жильбер.

— Вы, должно быть, дружили с его сыном, ведь он тоже учился у аббата Фортье?

— Еще бы! Больше того, я несколько раз спасал его от взбучки.

— Так отчего бы вам не обратиться к его отцу? Он вас не оставит.

— Вот беда-то! Я бы непременно к нему обратился, если бы знал, где его искать; но, быть может, это известно вашему отцу, мадемуазель Бийо: он ведь арендует свою ферму у доктора Жильбера.

— Я знаю, что доктор наказал отцу пересылать одну часть арендной платы в Америку, а другую вносить на его счет парижскому нотариусу.