У Бастилии имелся запас продовольствия, гарнизон, артиллерия.
У Бастилии имелись стены толщиной в пятнадцать футов наверху и сорок футов в основании.
У Бастилии имелся комендант по имени де Лонэ, который держал в погребах тридцать тысяч фунтов пороха и поклялся в случае внезапного нападения взорвать крепость вместе с половиной Сент-Антуанского предместья.
XIV
ТРИ ВЛАСТИ, ПРАВЯЩИЕ ФРАНЦИЕЙ
Бийо продолжал идти вперед, но ему уже не было нужды кричать. Пленившись его воинственным видом, признав его за своего, обсуждая его речи и поступки, толпа следовала за ним, непрестанно разрастаясь, словно волны во время прилива.
За спиной Бийо, когда он ступил на набережную Сен-Мишель, шло более трех тысяч человек, вооруженных тесаками, топорами, пиками и ружьями.
Все они кричали: «На Бастилию! На Бастилию!».
Бийо погрузился в размышления. Уму его представилось все то, о чем мы упомянули в конце предыдущей главы, и мало-помалу его лихорадочное возбуждение спало. Тогда он смог взглянуть на вещи трезво.
Предприятие, которое он затеял, было величественным, но безумным. То растерянное или ироническое выражение, какое появлялось на лицах людей, слышавших клич: «На Бастилию!», говорило само за себя.
Впрочем, это лишь укрепило Бийо в его намерении.
Однако он понял, что отвечает перед матерями, женами, детьми за жизнь всех тех людей, что идут за ним, и решил принять все возможные меры предосторожности.
Поэтому для начала он повел свою рать на площадь перед ратушей.
Там он выбрал из толпы лейтенанта и офицеров — псов, чья обязанность — сторожить стадо.
«В конце концов, — подумал Бийо, — во Франции есть власть, даже две власти, а то и три. Посоветуемся».
Итак, он вошел в здание ратуши и спросил, кто здесь главный.
Ему ответили, что купеческий старшина г-н де Флессель.
— Гм-гм, — промычал Бийо не слишком радостно. — Господин де Флессель, дворянин, то есть враг народа.
— Да нет, — услышал он в ответ, — господин де Флессель — человек умный.
Бийо поднялся по лестнице.
В передней его встретил придверник.
— Мне нужно поговорить с господином де Флесселем, — сказал Бийо, когда придверник, желая узнать, что ему надобно, двинулся ему навстречу.
— Это невозможно! — ответил придверник. — Он занят организацией городской милиции.
— Это очень кстати, — обрадовался Бийо, — я тоже организую милицию, и у меня уже есть три тысячи человек, готовых к бою, так что я могу говорить на равных с господином де Флесселем, у которого нет еще ни одного солдата под ружьем. Пропустите же меня к господину де Флесселю, и поживее. А если вам угодно, поглядите в окно.
Придверник и в самом деле метнул быстрый взгляд в сторону набережной, где собрались люди Бийо. Увидев эту толпу, он поспешил предупредить купеческого старшину и, чтобы уверить в правдивости своего сообщения, показал ему на три тысячи человек, о которых шла речь.
Зрелище это внушило купеческому старшине некоторое почтение к посетителю; он вышел в переднюю, отыскивая его глазами.
Увидев Бийо, он догадался, что это и есть человек, который хочет с ним говорить, и улыбнулся.
— Это вы меня спрашивали? — сказал он.
— Вы — господин де Флессель, купеческий старшина? — осведомился Бийо.
— Да, сударь. Чем могу служить? Только говорите поскорее: я очень занят.
— Господин старшина, — спросил Бийо, — сколько властей правит нынче Францией?
— Ну, это как посмотреть, сударь мой, — отвечал Флессель.
— Скажите, как смотрите вы сами.
— Если вы спросите господина Байи, он скажет вам, что во Франции одна власть — Национальное собрание; если обратитесь к господину де Дрё-Брезе, он вам ответит, что во Франции одна власть — король.
— А какое из этих двух мнений разделяете вы, господин старшина?
— Я тоже думаю, что сейчас во Франции всего одна власть.
— Власть Собрания или власть короля?
— Ни та ни другая; я говорю о власти нации, — ответил Флессель, комкая жабо.
— Ах, вот как? Нации? — повторил фермер.
— Да, иначе говоря, тех господ, что ждут там внизу, на площади, с ножами и вертелами; нация для меня — это все люди без исключения.
— Возможно, вы правы, господин де Флессель, — ответил Бийо, — недаром мне говорили, что вы человек умный.
Флессель поклонился.
— К какой из этих властей обратитесь вы, сударь? — спросил он.
— Клянусь честью, — сказал Бийо, — по мне, если просишь чего-то важного, самое простое — обращаться к самому Господу Богу, а не к его святым.