На лицо Евгения Петровича упала тень страха. Малышкин не любил, когда ему напоминали о проблемах:
–Как же ты не понимаешь, Олег?! Я давлю из этих жалких сопляков все, что могу! Но они упорно продолжают мне пихать авторское… Признаться, я уже начал замечать у себя аллергию на несоответствия! Сколько не распинайся перед этими бездарями, они все равно продолжают нести нам свою дрянь! – Тут лицо правителя исказила гримаса неподдельного ужаса. Со слезным отчаянием в глазах он упал в свой стул на колесиках под желтым светом грязно-белого окна. – Я так больше не могу, Олег…
–И я. Нам надо что-то менять. – Несколько секунд оба смотрели в окно на усеянный болезнями и голодом город Коровкиных.
Вдруг томный взгляд Евгения Петровича прояснился.
–Олег! Олег! – Вдруг заговорил он, повышая тон на «е». – Я, кажется, постиг идеал! Эти… невежы. Эти остолопы, наконец, поймут суть системы. Запрос, Олег, запрос. Дело в социальном запросе. Мы с тобой создадим такое актуальное произведение, какое им и не снилось! Ты, кстати, знаешь, что такое анжаЛЬбеман?..
В этот момент секретарша как раз доложила о прибытии очередного Коровкина. Настало время жатвы.
Началась упорная работа над Шедевром. Они метились прямо в читателя! Малышкин ловкими движениями рвал мученика на клоки, делая всё овальным и румяным. Межстрочный ножичком выковыривал дискурс и ел его с лезвия. Вкусно (я пробовал).
Они наряжали мертвое тело в костюмы, мерили ему шляпы с такой заботливостью, что не будь небесный зритель слеп и предвзят, он бы прослезился! И вот, после многочисленных приготовлений, они доделали Коробкина! И с радостными, разрумяненными лицами, мятыми, пожелтевшими рубашками, вывесили нарядного убитого поэта.
Город оцепенел. Тысяча изъеденных проказой лиц была обращена на разукрашенный, гниющий, смердящий труп, у которого не было ни пальцев, ни глаз… и который был разодет в роскошный, но почему-то фальшивый гусарский мундир.
А я был в этом городе! Узнаю пустые подъезды, окна. Здесь жило что-то близкое мне. Вон там я еще мальчишкой яблоки рвал! А там, где пелена прошедшего разъедает качели, я мечтал о любви… Да, давно здесь никто не бывал. Уж порушилось все, обветшало, отошло. И я здесь последний раз. А знаете почему? Я ведь не просто так вас сюда привел! Уйти с высоко поднятой головой, да еще и на глазах сочувствующего читателя – это лучшее, что может сделать проигравший…
–Мы победили, Олег! Они все ослепли, и, приниженные, ползут к нам! Ммм… Эта плоть! Нам хватит ее, чтобы штамповать идеальное до самой смерти, Олег! До конца дней этого проклятого города! – Он быстро и ужасающе сильно схватил громкоговоритель и нечеловеческим голосом проревел. – Вы все узнаете, что такое АрДЖанБельМан!!!!
Алексей Коробко