— Ты слишком много думаешь, Эль. Расслабься, — велел парень, торопливо разбираясь с ремнем.
— Хорошо. Я попробую, — кивнула смущенно.
Я ведь люблю его, так люблю… К чему сомнения?
В храме посветлело, и мой взгляд сфокусировался на свечах. В чьих-то руках. Слева, справа, позади Вейрона… Мы тут не одни?!
Фигуры приближались, что-то бормоча. Капюшоны почти не прятали освещенных лиц, и в левом силуэте я узнала Меридит тэль Блан. Рыжая змея, на которую я извела весь запас чесоточного порошка пролонгированного воздействия!
— Тэль Блан?! — я ошалело подскочила на локтях, но Крис настойчиво вернул меня на камень.
Какого гхарра она тут? В самый интимный, самый важный момент в моей жизни?!
Всякий раз, когда мы с Меридит оказывались на магическом полигоне, она умудрялась усадить меня в лужу. А потом долго смеялась над «неуклюжей Хендрик». Но чесоточный порошок ей достался не за лужи, а за изощренное проклятие, которое я до сих пор не смогла отодрать от своих и без того непослушных волос.
— Вы чего вылезли? — подавился Кристиан, замирая с пряжкой в руке. — Для кого был план? Для Имиры, гхаррово копыто тебе в печень, Сиятельной?
— Вейрон, поторопись, — бесстрастно прошипела змея, снимая капюшон. — Братья Кронти разбили один из экранов. На нем висели сигнальные чары. Если нас тут поймают за запрещенным ритуалом…
— Замолкни, Блан. И не торопи. Не тебе забирать дары у «кошмарной Хендрик», — прокряхтел Крис, нависая надо мной на руках. — Меня сейчас, может, вывернет прямо на алтарь, а ты бубнишь над ухом, как старая квахарка…
— Не такая она и кошмарная, — фыркнули справа, и в голосе я узнала Тину тэль Абрэ со стихийного. — Давай, Вейрон, достало тут мерзнуть. Тебе нужен дар проходимца или нет? Такая ночь бывает раз в году!
Реальность обрушилась на меня без предупреждения. А лучше бы потолок.
Я заерзала на алтаре под неподъемной тушей Кристиана, с ужасом утопая в его голубых озерах. Ледяных-ледяных, полных решимости.
— Крис… нет… — в отчаянии замотала головой, по инерции рассчитывая на его симпатию. Иллюзорную, ненастоящую. Но хоть какую-то.
Чувства, разрывавшие мое сердце, были до болезненного настоящими. Моими, реальными.
— Прими чистое сияние этой девы, отданное добровольно и из любви, — бубнил парень, срывая с меня остатки ткани, нас разделявшей. — И одари нас, о Всемогущий Варх, твоих подданных, по заслугам и по желанию…
Из его кармана на камень выпал стеклянный бутылек. Распался на несколько осколков, окропив алтарь розоватыми брызгами. Я с растерянной обидой узнала в них «Жетемию». Зелье страсти, любовной агонии…
— Не смотри ни на кого: есть только ты, Эль, и только я. Сосредоточься на этом. Ну же, детка! Ты уже должна гореть… — с укором ворчал Кристиан, разыскивая что-то ускользающее в моем лице.
И я горела. Пламя, что рвалось изнутри, опаляло кожу. На лбу проступила испарина, сознание уплывало. И даже камень уже не казался холодным. И присутствие свидетелей не смущало.
Эта агония должна была прекратиться… Пока я не сгорела в ней окончательно.
— Потерпи, Хендрик. И хватит обиженно морщиться, это меня сбивает с настроя, — пропыхтел Вейрон, и сосредоточенная морщина пролегла на его лбу. — Все не так и плохо, да? Когда еще ты окажешься с парнем наедине?
Никогда… Никогда не окажусь. Теперь я знала это совершенно точно. Никогда не позволю к себе никому прикоснуться.
Утопая в агонии ненастоящей страсти, я и ненавидела Кристиана, и любила его до беспамятства. Это сводило с ума, отравляло веру в себя. В людей. Ее во мне и без того немного было.
«Тебе нужен дар проходимца или нет?»
Крис жарко целовал шею, пытаясь сильнее разжечь пламя, и без того меня пожиравшее. А в мою рациональную голову приходили догадки одна за одной.
Все встало на свои места. День сиятельных божественных даров, праздник весны и процветания… Запрещенный ритуал, забытый храм, зелье страсти. И добровольная жертва, принесенная по любви.
На нашей вчерашней прогулке Крис признался, что планирует взлететь высоко. Как и я, он уже получил статус сира: его талант был неоспорим. Единственное, что отделяло его от работы при дворе — способность ходить порталами. Переходы между мирами парню не давались.
— Я… п-передумала, — сглотнула шепотом, едва дыша под тяжеленным телом. — Я… забираю свои дары… Я отказываю… Я тебя не люблю. Это все неправда, твой ритуал не сработает. Ты просто лживый… мерзавец… и не заслужил внимания богов.