Архитекторы взвесили все «за» и «против» и, понимая, что в их руках находится честь великих королей, построили павильон так, чтобы он устроил и тех, и других.
Длина крытой галереи от французского берега до острова составляла 147 футов[80], от испанского — 137, но ее дополняла пристань в 44 фута длиной и еще одна галерея для стражи Его Католического Величества.
Пройдя к острову по одной из них, можно было попасть в просторный парадный зал, где вскоре соберется знать обоих королевств. И с той, и с другой стороны от него располагались три комнаты разного размера, разделенные узкими коридорами, которые вели к общему для двух монархов квадратному залу для переговоров. Именно там два короля встретятся, их представят друг другу, после чего они обменяются клятвами и скрепят подписями мирный договор… Одна из четырех дверей зала для переговоров была выполнена из хрусталя. Свет в помещение проникал через четыре огромных витража над каждой дверью. Сквозь расположенное в глубине комнаты окно виднелся уголок недавно разбитого на мысе острова сада, но вряд ли у королей найдется время погулять там.
Накануне Мадемуазель познакомилась с обер-гофмаршалом короля.
И поскольку сегодня именно он встретил их во французской крытой галерее, то принцесса принялась выпытывать у него, при посредничестве мессира де Виймара, говорящего по-испански, все, что обер-гофмаршалу было известно о приезде короля Испании.
Его Католическое Величество уже в пути?
С ним ли инфанта? В какой город они направляются? Король Испании остановится в Фонтарабии[81] или в Ируне?
Когда же закончится это томительное ожидание?
Мадам де Монпансье умоляла его ответить на вопросы и унять ее беспокойство. Разве не он был свидетелем того, как вот уже более года тому назад начались мирные переговоры, и не он ли готовил место для встречи министров? Итак, договор был подписан осенью! Но, кажется, пара подписей ничего не решала в дипломатических делах, пока оставалось огромное количество приложений, которые якобы до сих пор еще не обсудили и не утвердили. Но ведь теперь все улажено, и эти грандиозные приготовления — лишнее тому подтверждение. Мадемуазель упрашивала обер-гофмаршала развеять ее тревоги. Она приходила во все большее возбуждение. Не правда ли, столько трудов не могут не принести свои плоды? Вы согласны? И не могли же понапрасну притащить к самому берегу океана все дворянство страны, которое влезло в долги на несколько лет вперед, для того чтобы с пышностью отпраздновать бракосочетание, закрепляющее политический успех соглашения, — союз молодых и прекрасных наследников двух величайших народов в мире?!
Собеседник слушал ее с почтением, но при этом отвечал на вопросы Великой Мадемуазель молчанием слуги, который, хотя и выполняет важную миссию, все же не считает себя посвященным в тайны небожителей. Он отличался величественной осанкой и неразговорчивостью. Кроме того, было заметно, что обер-гофмаршал короля привык к капризам знати и умеет им противостоять.
Но даже он не смог устоять перед любезной настойчивостью Мадемуазель и признался, что его отправили сюда два месяца назад, чтобы он привел дворец в Фонтарабии в достойный для приема Его Величества короля Испании вид и закончил внутреннюю отделку павильона на Фазаньем острове, где будут проходить встречи монархов.
Почти все гобелены были развешены. Распорядитель пригласил Ее Высочество полюбоваться ими и высказать свое мнение.
Поскольку каждая из сторон — испанская и французская — участвовала в выборе предметов искусства для украшения дворца Фазаньего острова на время праздников, обе невольно обнаружили, таким образом, свои предпочтения, увлечения, пристрастия и выразили идеалы, к которым стремились.
Так, подойдя к входу в крытую галерею испанской половины зала, придворные оказались в окружении прекрасных гобеленов из шелка, шерсти или серебра, первый из которых изображал «Победу Добродетели над Пороком» и «Безобразие Греха», а второй из той же ткани — «Жизнь Ноя».
На противоположной, французской стороне того же зала, куда можно было попасть, пройдя по более длинному понтонному мосту, повесили, в конечном счете, двадцать два гобелена, на которых были изображены сцены из «Психеи и Амура»[82], юного бога любви, а в галерее — «Войны Сципиона и Ганнибала»[83].
81
Расположен на реке Бидассоа с испанской стороны от границы вместе со своим соседом г. Ирун, примерно в 20 км от Сан-Себастьяна и в 15 км от Сен-Жан-де-Люза.
82
Греческая сказка, наиболее известная в изложении римского писателя II в. н. э. Апулея. Он включил ее как вставную новеллу в свой роман «Метаморфозы, или Золотой осел». В 1669 г. эту сказку переложил Лафонтен. В русском фольклоре и литературе мотивы истории Амура и Психеи можно проследить в сказках «Финист Ясный Сокол» и «Аленький цветочек». Героиня (Психея) счастливо живет со своим возлюбленным, затем, нарушив некий запрет, теряет его и долго скитается и страдает в его поисках. В конце концов все завершается счастливо.
83
Речь идет о Второй пунической войне (218–201 гг. до н. э.) между Римом и Карфагеном. Карфагенский полководец Ганнибал не потерпел ни одного поражения, воюя в Италии, но проиграл римскому военачальнику Сципиону на своей родной земле.