Если бы Сержа не существовало, был бы Жоффрей де Пейрак столь обворожительным? Нет. Потому что Серж стал музой Анн.
Вот таким был Серж Голон, потомок дворян, ученый, изобретатель, доктор наук, владелец десятка патентов, говоривший на семнадцати языках, искатель приключений, глава семьи, художник, влюбленный в розы и в свою жену. Нужно ли было подобному человеку отнимать у своей жены титул автора «Анжелики», чтобы остаться в памяти людей?
В наших первых воспоминаниях, и моих, и моих братьев и сестры, сохранилась мать, которая писала «Анжелику» каждый день, и отец, который после своей последней поездки в Африку в 1961 году занимался живописью и научными исследованиями. Ребенком я не раз видела, как самые известные журналисты отворачивались от отца с презрительной улыбкой, когда на вопросы об «Анжелике» он отвечал: «Спросите мою жену. Это она — автор. Она пишет». Все считали моего отца «жалким типом», который уступил свое законное авторство жене. Во Франции в то время у замужних женщин прав было не больше, если не меньше, чем у несовершеннолетних — что и сегодня, впрочем, еще имеет место в некоторых странах.
Анна хотела подарить мужу спокойную жизнь — насколько это возможно, — чтобы он мог продолжать свои научные изыскания по изобретению новых красок, так нужных художнику мистического плана, каким он стал, чтобы заново отразить на своих картинах красоту природы.
Они были партнерами, счастливыми влюбленными, любящими родителями. И у нас, детей Анн и Сержа Голон, благодаря им было волшебное детство.
После долгих лет каждодневной борьбы, отчаяния, бедности, утраты всех прежних иллюзий Анн Голон и Анжелика торжествуют победу. Это произошло благодаря надежде и помощи, пришедшей через Интернет, встречам автора со своими почитателями со всего мира, благодаря солидарности, дружбе и, конечно, огромной поддержке художников и скульпторов Ивы Гаро и Режиль, без которых мне пришлось бы одной выполнять миссию по спасению матери и ее творчества, осознанную еще в 1991 году.
Сегодня фигурка Анн Голон возрождается из пепла и продолжает свой путь, после стольких лет нападок и напастей.
С небрежной прической, немного постаревшая, но такая же, как раньше, как всегда, твердо стоящая на ногах, полная новых идей, она все еще одержима своим творчеством, грандиозным ныне и навсегда.
Эта женщина никогда не станет циничной и никогда не утратит надежду. Иначе она не была бы автором «Анжелики». Иначе это произведение не было бы ее детищем.
Благодаря публикации полного собрания сочинений об Анжелике, которую осуществляет издательство «Рефюж», Анн Голон обретает второе дыхание и остается такой же отважной, искренней и вечно молодой, как и ее герои.
Маркиза Ангелов
Том 1
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ Монтелу
Глава 1
На кухне замка Монтелу
1646
— НЯНЮШКА, — спросила Анжелика, — зачем Жиль де Рец убивал так много детей?
— Для дьявола, деточка моя. Жиль де Рец, машекульский людоед, хотел стать самым могущественным сеньором на свете. В его замке было полно реторт, колб и котелков с колдовским варевом, от которого шел страшный чад. Дьявол требовал приносить в жертву сердца детей. Так и начались преступления. Ошеломленные матери со страхом и ужасом показывали пальцами на черный донжон Машекуля, над которым кружило воронье, — так много трупов невинных младенцев было в его каменных мешках.
— Он всех их ел? — дрожащим голосом спросила Мадлон, маленькая сестра Анжелики.
— Не всех, всех съесть он не смог бы, — ответила кормилица.
Склонившись над котлом, где варилась капуста со свиным салом, она какое-то время молча помешивала суп. Ортанс, Анжелика и Мадлон, три дочери барона де Сансе де Монтелу, чьи ложки замерли над мисками, с волнением ждали продолжения рассказа.
— Он поступал еще хуже, — наконец продолжила рассказчица голосом, полным гнева. — Сначала он приказывал привести к себе бедных испуганных мальчиков и девочек, которые громко кричали и звали мать. Сеньор, разлегшись на своем ложе, наслаждался их страхом. Затем по его приказу ребенка подвешивали на что-то вроде виселицы, которая сжимала его грудь и шею. Ребенок отбивался как придушенный цыпленок, его крики становились тише, глаза выкатывались из орбит, он синел. А в большом зале слышались только смех мучителей и стоны маленькой жертвы. Потом Жиль де Рец приказывал снять ребенка с виселицы; он брал его на свои колени, прижимал лобик бедного ангелочка к груди и тихо успокаивал его.