Дедушка, возвратившись в гостиную, принялся ходить взад и вперед, и дети долго не осмеливались заговорить с ним. Наконец голос маленькой девочки нарушил тишину вечерних сумерек:
— Скажи, дедушка, если разбойники оставили нам гражданские права, не унес ли их сегодня с собой этот черный человек?
— Ступай к матушке, — сказал старик внезапно задрожавшим голосом.
Он вернулся к своему высокому креслу, покрытому истертым гобеленом, и не произнес больше не слова.
Анжелика сделала реверанс, и дети удалились.
Когда Арман де Сансе узнал о приеме, оказанном сборщику налогов, он вздохнул и долго теребил маленькую бородку клинышком, которую он носил под нижней губой по моде короля Людовика XIII.
К любви, которую Анжелика испытывала к отцу, примешивалась некоторая покровительственность. Она хотела помочь ему и избавить от — как он говорил — «обременяющих его забот».
Чтобы поднять многочисленный выводок, этот сын разорившихся дворян вынужден был отказался от всех удовольствий своего сословия. Он редко путешествовал и почти не охотился, в отличие от соседей, мелких помещиков, которые будучи не богаче его самого, предпочитали черпать утешение в охоте на оленей и кабанов, зайцев и молодых куропаток.
Все время Арман де Сансе посвящал хозяйственным хлопотам. Он одевался едва ли лучше крестьян и, так же как они, насквозь пропах навозом и конюшней. Барон любил своих детей. Они были его радостью и гордостью. В них заключался смысл всей его жизни. Для Армана де Сансе на первом месте всегда стояли дети. После них шли мулы. Уже какое-то время он лелеял мечту о разведении этих вьючных животных, не таких нежных, как лошади, и более выносливых, чем ослы. Но бандиты увели у него лучшего жеребца-производителя и двух ослиц[20]. Это была катастрофа, и он даже подумывал продать оставшихся мулов и надел, который он сохранял только ради них.
На следующий день после визита сержанта барон Арман тщательно заточил гусиное перо и устроился перед бюро, решившись составить для короля прошение об освобождении от ежегодных налогов. В письме он собирался описать в какой нищете живет, несмотря на дворянский титул.
Сначала он просил извинить его за то, что может назвать лишь девять живых детей, но утверждал, что, без сомнения, их будет больше, потому что «он и его жена еще молоды и охочи к этому». В продолжении речь шла о его немощном отце, оставшемся без пенсии, которую он заслужил как полковник армии при Людовике XIII. Сам барон служил капитаном и мог бы получить повышение, но вынужден был оставить королевскую службу, потому что его жалованья офицера королевской артиллерии, 1700 ливров в год, «было не достаточно, чтобы удержаться на службе». Он упомянул также, что на его плечах лежит ответственность за двух старых тетушек, «способных лишь на смиренный труд, так как из-за отсутствия приданого для них не нашлось ни мужей, ни монастыря». На его содержании находилось четверо слуг, в том числе старый солдат без пенсии. Два старших мальчика учились в коллеже, что стоило 500 ливров в год только за обучение. Чтобы отправить дочь в монастырь, требовалось еще 300 ливров.
В заключение он писал, что долгие годы платит налоги своих издольщиков, чтобы удержать их на плаву, и теперь задолжал налоговой палате, которая требовала 875 ливров 19 су и 11 денье только за текущий год. Таким образом, его доход, едва ли достигающий 4000 ливров в год, должен кормить девятнадцать человек и поддерживать дворянское положение, когда, в добавление ко всем несчастьям, разбойники бесчинствуют на его землях, грабя и убивая, погружая оставшихся в живых издольщиков в еще большую нищету. Наконец, он взывал к королевской доброте и просил отсрочки выплаты налогов, аванса или пособия в размере тысячи ливров, умолял о «королевской милости» принять в качестве знаменщика в поход на Америку или Индию его старшего сына, «шевалье», обучавшегося логике у отцов-августинцев, которым он, к слову, тоже задолжал за целый год.
Барон добавлял, что со своей стороны готов принять любую должность, приличествующую его дворянскому происхождению, лишь бы только она позволила ему прокормить близких, потому что его земли, даже если пустить их на продажу, не смогут окупить всех затрат…
Посыпав песком длинное письмо, составление которого заняло несколько часов и далось ему с большим трудом, Арман де Сансе написал записку своему покровителю и кузену, маркизу дю Плесси-Бельер, в которой просил вручить прошение королю или королеве-матери, сопроводив его лестными рекомендациями.
20
Мул — гибрид кобылы и осла, но лошадей и ослов также специально разводят для этих целей.