— Хм! Вы думаете, он этого не сделает?[10] — спросил Сербало.
И многозначительно поднял палец:
— Мадам, вы совсем не поняли гасконскую душу! У гасконца смех легко переходит в ярость, и никогда нельзя предугадать, чем все кончится. Когда он в ярости, то сам черт ему не брат!
— И то правда, гасконцам я обязана жизнью. А вы не знаете, что с Лозеном?
— Он в Бастилии.
— О Боже, — вздохнула Анжелика, — только бы его не забыли там лет на сорок!
— Он не позволит забыть о себе, можете не сомневаться. А еще я видел, как двое слуг несли труп вашего бывшего дворецкого.
— Дьявол возьми его душу!
— Наконец, поскольку у меня уже не было сомнений, что вы погибли, я отправился к вашему зятю, прокурору Фалло де Сансе, и застал у него вашего адвоката, мэтра Дегре. Вместе с ним мы пошли в Шатле и осмотрели там все тела утопленников и убитых, которые были найдены в Париже нынче утром. Отвратительное занятие, скажу я вам, меня до сих пор тошнит. И вот теперь я здесь! Мадам, что вы будете делать? Вам нужно как можно скорее бежать.
Анжелика посмотрела на свои руки, неподвижно лежащие на столе рядом с большим бокалом рубиново-красного темного вина, к которому она даже не притронулась. Какими бледными, маленькими и хрупкими они ей показались, когда она невольно сравнила их с сильными руками сидящих рядом мужчин.
Дегре, завсегдатай таверны, положил на стол перед собой роговую табакерку и натер немного табаку, чтобы набить свою трубку.
Анжелика почувствовала себя совсем одинокой и беспомощной.
Гонтран вдруг сказал:
— Если я правильно понял, ты замешана в подозрительной истории и рискуешь расстаться с жизнью. Ну да я не удивлен — это вполне в твоем духе.
— Мессир де Пейрак находится в Бастилии по обвинению в колдовстве, — объяснил Дегре.
— Я не удивлен, — повторил Гонтран — Но ты еще можешь выпутаться. Если у тебя нет денег, я одолжу. Я скопил небольшую сумму на путешествие по Франции, да и Раймон, наш брат-иезуит, уверен, тоже поможет. Собирай пожитки и уезжай в Пуатье в общей карете. Оттуда ты сможешь попасть в Монтелу, а у нас дома тебе нечего бояться!
На мгновение Анжелика почувствовала себя под надежной защитой Монтелу, в тишине болот и лесов. Флоримон играл бы с индюками у подъемного моста…
— А как же Жоффрей? — произнесла она. — Кто за него будет бороться? Кто добьется справедливости?
Наступило тягостное молчание, и лишь за одним из столиков во все горло орали пьянчуги да нетерпеливо стучали ножами по тарелкам, требуя ужина, посетители. Появление Корбасона, хозяина и повара таверны, который, высоко подняв на вытянутых руках, нес на подносе зажаренного гуся с аппетитной корочкой, сразу всех угомонило. Шум в зале поутих, и среди удовлетворенного чавканья было слышно, как кидают кости четверо игроков.
Дегре невозмутимо продолжал набивать свою голландскую трубку с длинным мундштуком.
— Ты действительно так дорожишь своим мужем? — спросил Гонтран.
Анжелика сжала зубы.
— Одна унция его мозга дороже, чем ваши три головы, вместе взятые, — без обиняков заявила она. — Я знаю, что это звучит нелепо, но, хотя он мой муж, к тому же хромой и изуродованный, я его люблю.
Она судорожно вздрогнула, всхлипнув без слез.
— Но я сама его погубила. Из-за той грязной истории с ядом. А вчера на аудиенции у короля я подписала ему приговор, я…
Внезапно взгляд ее остановился, а лицо исказилось от ужаса. Напротив, за квадратом окна появилось страшное видение: лицо, будто из кошмарного сна, прикрытое длинными грязными прядями волос, с каким-то лиловым наростом на мертвенно-бледной щеке. Один глаз был закрыт черной повязкой, а другой горел, как у волка. Ужасный призрак смотрел прямо на Анжелику и смеялся.
— В чем дело? — спросил Гонтран, который сидел спиной к окну и ничего не видел.
Дегре проследил за испуганным взглядом молодой женщины и внезапно метнулся к двери, свистом подзывая пса.
Физиономия за окном исчезла. Через несколько мгновений адвокат вернулся с пустыми руками.
— Исчез, как крыса в норе.
— Вы знаете, кто этот несчастный? — спросил Сербало.
— Я всех их знаю. Это Весельчак, известный негодяй, король воров-карманников с Нового моста, один из самых опасных главарей бандитских шаек в Париже.
— И хватает же ему наглости заявиться сюда, чтобы подглядывать, как ужинают порядочные горожане!
— Скорее всего, в зале находится его сообщник, которому он хотел подать знак.
— Но он смотрел на меня, — сказала Анжелика, стуча зубами от страха.
10
Исторический прототип Бернара д'Андижоса — гасконский дворянин Бернар Одижо, профессиональный военный. Он возглавил в 1664 г. восстание в Лангедоке, продолжавшееся несколько лет. Это восстание — один из многих соляных бунтов, прокатившихся по Франции в XVII в. Исторический Одижо позднее получил королевскую амнистию и участвовал в войне на Сицилии, где и погиб в 1678 г.