Он вытянул руку, показывая на противоположный берег Сены, где во мраке ночи вырисовывались темная громада Тюильри и мерцающие огнями галереи Лувра.
– Для них ты теперь тоже не существуешь. Теперь ты одна из нас… Ты часть отверженных… Здесь у тебя всегда будет еда. Тебя будут оберегать, за тебя отомстят. Только никогда не предавай…
Никола умолк, ему не хватало воздуха.
Анжелика ощущала его горячее дыхание. Он прикоснулся к ней, и жар его желания мучительным волнением передался ей. Никола раскрыл объятия, потом опустил руки, спрятал их, как бы не осмеливаясь…
И тихим голосом стал умолять ее на их родном диалекте:
– Сердечко мое… Не будь такой злой. Почему ты упрямишься? Ведь это так просто. Мы одни, как прежде… Мы хорошо поели… выпили… Теперь самое время заняться любовью. Или ты хочешь, чтобы я решил, что ты меня боишься?
Анжелика усмехнулась и пожала плечами.
Никола продолжал:
– Ну же! Вспомни! Мы чудно ладили. Мы ведь созданы друг для друга. Тут уж ничего не поделаешь. Я всегда знал, что ты будешь моей. Я так мечтал о тебе, и вот наконец время пришло!
– Нет! – воскликнула Анжелика, упрямо встряхнув рассыпавшимися по плечам волосами.
Вне себя он воскликнул:
– Берегись! Я могу взять тебя силой, как шлюху на панели.
– Только попробуй, и я выцарапаю тебе глаза!
– А я позову своих людей, и они будут держать тебя! – прорычал он.
– Подлец!
Взбешенный, Никола разразился страшной бранью.
Однако Анжелика почти не слышала его. Прижавшись лбом к ледяным решеткам бойницы, точно отчаявшаяся узница, Анжелика ощущала, как ее заливает волна изнуряющего отвращения.
«Твои близкие отказались от тебя…»
И, словно эхом откликаясь на то, что только что произнес Никола, у нее в голове зазвучали другие слова, смертельные, как нож гильотины:
«Я не хочу больше слышать о вас. Вы должны исчезнуть! Ни титулов, ни имени – ничего!»
А перед ее мысленным взором злой мегерой вставала сестра Ортанс с подсвечником в руке:
«Убирайся! Убирайся прочь!»
Да, Никола прав. Никола – Каламбреден, силач с дикой и горячей кровью.
Внезапно смирившись, Анжелика прошла мимо него к лежанке и принялась расстегивать корсаж из коричневой саржи. Затем сняла юбку и осталась в одной сорочке. Ей было холодно, но голова горела как в огне. Подумав немного, она быстро скинула последнюю деталь своего туалета и, обнаженная, легла на груду воровского тряпья.
– Иди ко мне, – спокойно сказала она.
Никола растерянно молчал, ее покорность показалась ему подозрительной. Он с недоверием подошел ближе и неторопливо тоже высвободился из лохмотьев. Почти достигнув исполнения своих самых смелых мечтаний, Никола, бывший лакей, теперь трепетал в нерешительности. В смутном отблеске костра лодочников на стене вырисовывалась его гигантская тень.
– Иди ко мне, – повторила Анжелика. – Мне холодно.
На самом деле ее тоже била дрожь – возможно, от холода, а быть может, от нетерпения, смешанного со страхом при виде этого огромного, замершего в неподвижности тела.
Одним прыжком он оказался на ней. Стиснув ее в объятиях и едва не переломав ей кости, он разразился прерывистым смехом.
– Ну вот и славно… Как хорошо! Ты моя… Теперь ты больше не убежишь… Ты моя! Моя! Моя! Моя! – исступленно твердил он.
Чуть позже она услышала, что он вздыхает, как насытившаяся собака.
– Анжелика… – прошептал он.
– Ты сделал мне больно, – пожаловалась она.
И, завернувшись в какой-то плащ, уснула.
В ту ночь он еще дважды овладел ею. В полном оцепенении она выныривала из тяжелого сна, чтобы стать добычей этого опасного человека, который с бранью хватал ее, принуждал к любви, испуская тяжкие хриплые стоны, потом внезапно валился рядом, бормоча что-то бессвязное. На рассвете ее разбудил шепот.
– Каламбреден, пошевеливайся, – требовал Красавчик. – Нам еще надо уладить одно дельце с колдуньями Родогона Цыгана на Сен-Жерменской ярмарке. С теми, что навели порчу на мамашу Юрлюрет и папашу Юрлюро.
– Иду. Только не шуми. Видишь, малышка еще спит.
– Надо думать. Что за гвалт стоял нынче ночью в Нельской башне! Крысы не могли уснуть. Похоже, ты всласть повеселился! Странно, что ты не можешь не орать, когда занимаешься любовью.
– Заткнись! – рявкнул Каламбреден.
– Полька не слишком убивается. Должен сказать, я в точности выполнил твои приказания. Всю ночь ублажал ее, чтобы ей не пришло в голову наведаться сюда с пером. В доказательство, что бывшая маркиза на тебя не сердится, она ждет внизу с полным котелком горячего вина.