Фронтенак предпочел бежать, не дожидаясь, когда наступит его черед. Вард пытался отговорить приятеля от подобного поступка.
— Ваше бегство станет признанием вины, оно целиком и полностью изобличит вас. А если вы продолжите разыгрывать из себя невиновного, то, быть может, избежите страшного потока разоблачений. Взгляните на меня. Разве я кажусь взволнованным? Нет, я шучу, смеюсь. Никто меня не подозревает, и сам король рассказывает мне, сколь удручает его это дело.
— Вы перестанете смеяться, когда подойдет ваша очередь.
— Мне думается, что она не подойдет. В песенке говорится про «тринадцать известных вельмож». Имена троих уже преданы огласке. Но полицейские уверяют, что арестованные продавцы памфлетов под пытками назвали имя хозяина типографии. В ближайшие дни «листопад» прекратится, и все вернется на свои места.
— Лично я не разделяю вашего оптимизма касательно краткосрочности этого тягостного сезона, — заявил маркиз де Фронтенак, поднимая воротник дорожного плаща. — Что до меня, то я предпочитаю изгнание тюрьме. Прощайте.
Маркиз уже добрался до границы с германскими землями, когда его имя появилось на пресловутых листках, что, впрочем, прошло почти незамеченным. Ведь накануне на растерзание общественному мнению был отдан маркиз де Вард, причем его похождения были описаны с такими подробностями, что сам король не на шутку разволновался. Грязный Поэт обвинял «высокопоставленного негодяя» ни больше, ни меньше, как в том, что именно он был автором «испанского письма», которое двумя годами раньше оказалось в покоях королевы. Тогда неизвестный «доброжелатель» из «милосердных побуждений» известил Марию-Терезию об изменах супруга с мадемуазель де Лавальер[8]. Обвинение поэта разбередило старую рану в душе государя, ведь тогда Людовик так и не смог найти виновных. Более того, разбирая дело, король не раз обращался к Варду за советом.
Король допрашивал капитана швейцарской гвардии и вызывал во дворец его любовницу мадам де Суассон; невестка короля Генриетта Английская, замешанная в истории с «испанским письмом», бросилась к ногам государя; де Гиш и Месье яростно спорили с шевалье де Лорреном… Между тем список преступников из трактира «Красная маска» с каждым днем становился все длиннее. Каждый день в угоду толпе приносилась новая жертва. Лувиньи и Сен-Тьерри, заранее смирившиеся с судьбой и сделавшие необходимые распоряжения, в одно прекрасное утро обнаружили, что весь Париж знает точное число их любовниц и их альковные пристрастия. Все эти пикантные подробности сопровождались припевом, который уже стал привычным:
Король, потрясенный разоблачениями в адрес маркиза де Варда, отнесся к Лувиньи и Сен-Тьерри довольно снисходительно, он лишь приказал им оставить занимаемые должности и удалиться в фамильные владения.
Весь Париж лихорадило.
— Кто следующий? Кто следующий? — каждое утро вопили продавцы памфлетов.
Горожане рвали листы у них из рук. Те, кто оказался на улице, выкрикивали «имя дня» тем, кто еще не выходил из дома.
У придворных появилась манера подходить друг к другу и загадочно произносить:
— Так кто же заколол дитя?
И прыскать со смеху.
Но вскоре по дворцу поползли тревожные слухи и смех прекратился. В Лувре царила паника, веселье придворных, уверенных в своей невиновности и беззаботно следивших за развитием драматической игры, сменилось глубочайшим замешательством. Многие видели, как королева-мать лично направляется в Пале-Рояль, чтобы поддержать младшего сына. В окрестностях дворца, где проживал Месье, стали собираться молчаливые толпы враждебно настроенных зевак. Еще никто ничего не сказал, никто не был ни в чем уверен, но уже ходили упорные слухи, что брат короля принимал участие в оргии в трактире «Красная маска» и что ИМЕННО ОН убил маленького торговца вафлями.
О первой реакции королевского двора Анжелика узнала от Дегре.
На следующий день после трагедии, когда арестованный Бриенн с трудом добирался до Бастилии, полицейский постучал в двери маленького дома на улице Фран-Буржуа.
С каменным выражением лица молодая женщина выслушала рассказ Дегре о словах и решениях короля.
8
Мария-Терезия получила через свою камеристку-испанку письмо, якобы написанное ее отцом, королем Испании, о любовной связи Людовика XIV с Лавальер. Подлинными авторами письма были де Вард, де Гиш и графиня де Суассон.