— Он воображает, что все закончится на Бриенне, — прошептала она, стиснув зубы. — Но он ошибается! Все только начинается. Вначале — те, кто виновен менее других. И так будет продолжаться до тех пор, пока не разразится грандиозный скандал и кровь Лино не запятнает ступени монаршего трона.
Анжелика сжала свои бледные и холодные как лед руки.
— Я только что похоронила его на кладбище Невинных. Все торговки Центрального рынка оставили свои прилавки и проводили в последний путь это несчастное маленькое создание, которое получило в подарок от судьбы лишь красоту и добрый нрав. И надо было такому случиться, что порочные господа отняли у него единственное сокровище — жизнь. Но на похоронах у него был прекрасный кортеж.
— Пока мы с вами беседуем, дамы с Центрального рынка с большой помпой сопровождают мессира де Бриенна.
— Пускай они повесят его, пусть подожгут его карету, подожгут Пале-Рояль! Пусть они сожгут все замки в окрестностях: Сен-Жермен, Версаль…
— Поджигательница! Где же вы будете танцевать, когда вновь станете знатной дамой?
Молодая женщина выразительно взглянула на собеседника и покачала головой.
— Никогда, никогда больше я не буду знатной дамой. Я вновь рискнула всем, и опять все потеряла. Они сильнее меня. Вы узнали имена, как я вас просила?
— Вот, — произнес Дегре, доставая пергаментный свиток из-под плаща, — здесь результаты частного расследования, о них знаю лишь я. Итак, в трактир «Красная маска» мартовским вечером 1663 года вошли: Месье, герцог Орлеанский, шевалье де Лоррен, мессир граф де Лозен…
— Ох! Прошу вас, без титулов, — вздохнула Анжелика.
— Это сильнее меня, — смеясь, заявил Дегре. — Вы же знаете, я — служащий, весьма почтительно относящийся к существующему порядку. Хорошо, скажем так: МЕССИРЫ де Бриенн, де Вард, дю Плесси-Бельер, де Лувиньи, де Сен-Тьерри, де Фронтенак, де Кавуа, де Гиш, де Лавальер, д’Олон, де Торм.
— Лавальер? Брат фаворитки?
— Он самый.
— Просто замечательно, — прошептала Анжелика, предвкушая радость мести; ее глаза горели. — Но… подождите, вы перечислили четырнадцать имен. А я насчитала тринадцать человек.
— Вначале их было четырнадцать, потому что с ними был еще маркиз де Торм. Этот зрелый мужчина любит кутить в компании молодежи. Но когда он сообразил, чего добивается Месье от мальчика, маркиз ретировался, сказав на прощание: «Спокойной ночи, мессиры, не хочу сопровождать вас по нехоженым тропам. Предпочитаю ходить по протоптанной дорожке. Попросту говоря, сейчас я отправляюсь прямиком в постель к маркизе де Ракено». Ведь ни для кого не секрет, что эта пышнотелая дама — его любовница.
— Превосходная история, пусть заплатит за свою трусость!
Глядя, как Анжелика морщит лоб, Дегре усмехнулся:
— Злость вам к лицу. Когда я с вами познакомился, вы казались скорее трогательной — а это притягивает негодяев.
— А когда я познакомилась с вами, вы были приветливым, веселым и искренним. Теперь же я порой готова вас возненавидеть.
Изумрудные глаза сверкнули, и она прошипела:
— Чертов сыч!
Эта реплика развеселила полицейского, он громко рассмеялся:
— Мадам, можно подумать, что вы много общались с представителями городского дна.
Анжелика пожала плечами, подошла к камину и, чтобы не выдать волнения, стала помешивать щипцами угли в камине.
— Вы боитесь, не правда ли? — продолжил Дегре, растягивая звуки, как житель парижских пригородов. — Боитесь за своего ненаглядного Грязного Поэта? Должен вас предупредить: на сей раз он действительно окажется на виселице.
Молодая женщина удержалась от ответа, хотя ей хотелось крикнуть: «Он никогда не окажется на виселице! Нельзя повесить поэта с Нового моста. Он упорхнет, как тощая птица, и усядется на башнях собора Парижской Богоматери».
Ее нервы были напряжены, как натянутые струны. Она снова помешала угли, склонив лицо к огню. Прошлой ночью на лбу у нее появился небольшой ожог — след от головешки. Почему Дегре не уходит? Но ей нравится, когда он рядом. Вне всякого сомнения, старая привычка.
— Какое имя вы упомянули? — внезапно воскликнула она. — Дю Плесси-Бельер? Маркиз?
— Теперь вы желаете услышать титулы? Хорошо! Действительно, речь идет о маркизе дю Плесси-Бельер, бригадном генерале короля… Вы слышали о победителе при Норжене?
— Филипп! — прошептала Анжелика.
Отчего же она не узнала его в тот миг, когда он снял маску и смерил ее тем презрительным взглядом холодных голубых глаз, каким некогда смотрел на кузину в сером платье? Филипп дю Плесси-Бельер! У нее перед глазами возник замок Плесси, похожий на белую кувшинку посреди тенистого пруда…