Анжелика вспомнила, что хозяин называл забавную зверушку Пикколо[11].
— Пикколо!
Обезьяна печально вскрикнула и прижалась к женщине.
Только тогда Анжелика заметила, что продолжает сжимать в руке красную маску.
Глава 3
Кончина кардинала Мазарини. — Отныне король Людовик XIV правит единолично
ГЛУБОКАЯ ночь, Венсеннский замок. Женская рука ложится на плечо спящего короля, рука мадам Амелен, которая когда-то была его кормилицей и которая сохранила исключительное право приходить по утрам и будить монарха, прежде чем он предстанет перед придворными.
Сейчас до рассвета еще далеко, но так они условились заранее.
Эта рука на плече означает:
— Вставайте, Ваше Величество! Свершилось… Кардинал только что скончался.
И он встает, стараясь не разбудить королеву, свою супругу, которая спит рядом. Его одевают; торопливо, очень просто, в полной тишине.
Он идет по коридорам, в которых зарождается шум первых сдавленных рыданий. Он идет к своему окончательному одиночеству.
Все расступаются перед ним.
Вчера кардинал дал ему последние наставления: «Никакого премьер-министра, Ваше Величество. Никаких фаворитов! Владыка — вы один».
Мазарини сообщил также королю тайны, известные лишь трем-четырем доверенным людям. Те тайны, что называют «государственными»: старые заговоры и угрозы, напоминающие спящие вулканы, о которых должен помнить тот, кто берет на себя ответственность за народ и его историю.
Больше ему ничего не нужно.
Он готов.
В апартаментах кардинала застыл в молитве отец Биссаро. Священник принадлежал к ордену театинцев, основанному в 1524 году Каэтаном Тиенским и Джанпьетро Караффой, который и стал первым настоятелем ордена. До этого Караффа был архиепископом Театры, а затем под именем Павла IV взошел на папский престол. Священники создавали орден в надежде изменить нравы духовенства, они даже запретили монахам просить милостыню и иметь иные источники доходов, кроме добровольных пожертвований. Театинцы проповедовали, посещали больных, исповедовали приговоренных и умирающих. В своей власти папа Павел IV опирался на высший трибунал римской инквизиции и с его помощью издал «Индекс запрещенных книг»[12].
Итальянец Джулио Мазарини, питавший особое расположение к театинцам, пригласил их в Париж, где у них имелась собственная резиденция на набережной Малаке.
Карманы отца Биссаро и в этот грустный час были полны ходатайствами о возбуждении дел и всевозможными прошениями, которые он готовил к каждому посещению Венсеннского замка. Стоило показаться его длинной черной сутане с белой полосой по подолу, как тотчас же театинец подвергался бурному натиску, от которого он защищался как мог. Напрасно он говорил, что призван в Венсеннский замок для иной, более серьезной миссии. Сам кардинал уполномочил отца Биссаро подготовить его к смерти и помочь пересечь последний порог, как полагается доброму христианину.
Просители продолжали взывать к нему, умоляя призвать кающегося грешника на путь великодушия, справедливости и исправления…
Даже в последние часы жизни Его Преосвященство оставался всемогущим.
В его худых руках, сложенных в жесте покаяния, по-прежнему сосредотачивалась Власть.
Он принял все прошения, представленные театинцем, и собственноручно подписал их.
Неужели все кончено? Кардинала не стало.
Власть угасла.
Что теперь будет? К кому обращаться?
«Ко мне, господин архиепископ», — ответил на следующий день Людовик XIV, встретив в прихожей главу Собрания духовенства, который поинтересовался у короля, к кому отныне следует обращаться для решения вопросов, ранее находившихся в ведении кардинала.
«Никакого премьер-министра… Никаких всемогущих фаворитов… Государство — это я, господа».
Король приказал читать молитвы сорок часов кряду и облачился в траур. Двор должен был последовать его примеру. Все королевство шептало молитвы перед алтарями за упокой души некогда ненавистного итальянца, и два дня над Парижем, ни на секунду не смолкая, раздавался похоронный звон.
Позднее, в своих мемуарах Людовик напишет: «Кардинал, который любил меня и которого любил я…»
После того как были пролиты последние слезы юного сердца, которое отныне не могло позволить себе быть чувствительным, Людовик XIV принялся за работу.
Двор недоверчиво улыбался. Король составил расписание, в котором отметил каждый час; сюда входили все дела, включая балы и свидания с любовницами, но прежде всего работа, работа напряженная, постоянная, скрупулезная. Придворные качали головами. «Это продлится недолго», — говорили они. Это длилось пятьдесят лет.
12
Список книг, запрещенных католической церковью. Первые подобные списки появились в Нидердандах (1529), Венеции (1543) и Париже (1551) и публиковались регулярно до 1948 г. Переиздания были прекращены в 1966 г. —