Его квадратная шапочка из черного бархата напоминала головной убор судьи. Она тоже была украшена серебряным рисунком. Только мерцание одежды выдавало его шаги, так медленно он двигался. Низ длинного одеяния едва касался пола, поэтому казалось, что он скользит. Точно так же скользила в ночи Белая Дама, призрак Монтелу.
Но человек, которого привела Марго, не был духом. Подойдя к изголовью, он снял свою шапочку и поклонился так низко, что несколько мгновений Анжелика его не видела. Выпрямившись и застыв в небольшом поклоне, он назвал себя:
— Родриго Беншапрут из Толедо.
Его смуглое лицо было изрезано морщинами. Однако он не был стариком и говорил на местном наречии без акцента. Когда он обращался к Марго и помощникам, то делал это на окситанском языке.
Он приказал установить рядом треножник и сверху насыпать раскаленных углей. На другую низкую кованую подставку слуги резко опустили большой кожаный ларец. Затем они удалились. Марго продолжала высоко держать подсвечник, чтобы освещать всю комнату.
Взгляд Анжелики был прикован к кожаному ларцу. Это было произведение искусства: узоры на рельефной коже, подчеркнутые золотой росписью, были такими же, как символы на одеянии и шапочке. Ларец был из Кордовы, знаменитого города, который царил над всей мусульманской Испанией, прежде чем она раскололась на маленькие королевства, тайфы[98].
Торжественно и бесконечно медленно визитер поднял окованную железом крышку. На ней Анжелика различила нежные цвета двух миниатюр — двух человеческих силуэтов, склоненных в молитве. Золотой нимб указывал на их святость.
В ларце стройными рядами располагались многочисленные флаконы, коробочки, баночки, а в ящичках из тонких деревянных перегородок с узкими ячейками, которые ловкая рука открывала почти неуловимым движением, лежали связки стеблей, или цветов, или листьев, или корней всевозможных засушенных растений.
Чувствовался довольно насыщенный, но приятный аромат.
Анжелика была очарована этими растениями, заполненными травами баночками, порошками различных оттенков из толченых или измельченных трав.
— Мессир, вы врач?
— Да! Я врач.
— Почему ваши движения столь медлительны и так осторожны?
Он принял вид наставника.
— Во-первых, потому что я врач. Именно врач имеет дело с людьми, охваченными страхом, часто впервые осознавшими, что жизнь, их жизнь, хрупка и, особенно если речь идет о раненых, что их может постигнуть смерть. Они потрясены. Каждый жест, обращенный к ним, может стать роковым, разрывающим связь, удерживающую их среди нас. Спокойствие, мягкость, медлительность успокаивают больных, ненавязчиво напоминают им, что они все еще находятся в этом мире. Во-вторых, потому что мессир граф очень просил не пугать вас.
Анжелика весело рассмеялась.
— Что за выдумка! Я не из пугливых и не умирающая.
Но она заметила, что врач, разговаривая с ней, взял ее за руку и в самом деле так нежно, что она этого не почувствовала.
— Что вы делаете?
Все еще удерживая ее за руку, он прикрыл глаза и сказал, что слушает. Затем, с такой же деликатностью, он опустил ее руку на покрывало. Удерживая мизинцем и большим пальцем маленькую лупу (казалось, что она появилась прямо из его рукава), он склонился еще раз, почти касаясь ее лица, быстро изучил левый зрачок, потом правый — от неожиданности Анжелика даже шире раскрыла глаза.
Затем, выпрямившись, он представил ей двух святых, словно они были его помощниками. Старцы были изображены на миниатюре, которая украшала крышку его медицинского ларца.
— Это Косма и Дамиан[99], покровители врачей и хирургов. Они родились в Аравии и стали христианскими мучениками во время правления императора Диоклетиана.
Затем, видя интерес, который она проявляла к содержимому ларца, он назвал ей несколько растений, произраставших в Окситании, достаточно известных в восточных пустошах, там, где дует ветер Средиземноморья, более соленый, чем океанский; также он назвал некоторые цветы, редко встречавшиеся в других краях.
Все это время на маленькой жаровне кипятилась вода. После долгих размышлений врач добавил туда несколько щепоток и отсчитал несколько капель из флакона. Опираясь на подушки, Анжелика выпила лекарство. Пар окутал ее благоухающей дымкой.
Красочные, с золотыми нимбами силуэты святых Космы и Дамиана исчезли, возможно, потому что закрылась крышка ларца, но, скорее всего, потому, что ее веки вдруг стали тяжелыми и непреодолимо захотелось спать.
98
Тайфа — историко-географическое название мусульманских эмиратов, появившихся при распаде могущественного Кордовского халифата в начале XI в. Тайфы существовали несколько веков, постепенно уступая Реконкисте. Сама Кордова была покорена Фердинандом III Кастильским в 1236 г. Последняя тайфа — Гранадский эмират — пал в 1492 г.
99
Католическая церковь почитает братьев-врачей Косму и Дамиана, которые родились в Аравии или Киликии. Трудились они в Малой Азии и в Сирии. Согласно житию, они не принимали оплаты за свой труд, за что назывались бессребрениками. Братья многих обратили в христианство. Были арестованы по приказу префекта Сирии Лисия, отказались отречься от веры, вынесли пытки, приговорены к смерти и казнены. Считается, что это произошло около 303 г. н. э. День святых Космы и Дамиана в католической церкви отмечается 26 сентября. В православной церкви почитают три пары святых — Косму и Дамиана Асийских, Косму и Дамиана, пострадавших в Риме, и Косму и Дамиана Аравийских.