— Плохо мне, плохо… — стонал старик. — Ох, помираю…
— Не помрешь, не возьмут тебя черти, — успокаивала его жена. — Ты еще помучишь меня…
— Воля моя последняя. Жертвую на церкву Христову кубок вон тот, золотой… да штуку амбурского сукна, что под стрехой спрятана…
— Допился, помирает, — всполошилась старуха. — Танька, беги за попом!
Мигулинская жена выскочила из дома. Старуха заметалась по комнатам и выскочила вслед за ней. Выросток растерянно озирался.
— Тетка, мне-то чего делать? — крикнул он вслед хозяйке и, помешкав, отправился вслед за ней.
Анжелика осталась одна возле умирающего. Она подошла к старику, вытянувшемуся на лавке во весь рост.
— Много было бито, граблено, надо душу спасать… — хрипло бормотал старый казак.
Анжелика, оставшись с ним одна, не знала, что ей делать. Внезапно она увидела, что старик затих и довольно осмысленно на нее смотрит. Бледность постепенно сходила с его лица.
— Откуда ж ты взялась? — с изумлением спросил недавний умирающий. — Откуда ж ты взялась, красота ненаглядная?
Он рывком приподнялся на лавке и сел, привалившись спиной к стене. Анжелика попятилась, увидев на его лице явное вожделение.
— Постой, красавица, — простонал старик, протягивая к ней руки. — Пойди ко мне, побалуемся напоследок… Я тебе отслужу… Все, что есть, тебе отдам…
— Что вы хотите? — прошептала Анжелика, не веря глазам и ушам.
— Жизнь кончается… Хоть перед смертью… — вскричал старик, падая перед ней на колени. — Пойди ко мне на грудь, любушка моя…
Анжелика отскочила и пыталась укрыться от не в меру ретивого старика за дубовым столом. Старик преследовал ее на четвереньках.
— Не убежишь, а догоню — вы…у, — мечтательно скрежетал он зубами, гоняясь за Анжеликой.
— Прекратите, немедленно прекратите! Вы… Старый развратник! — кричала маркиза, впрыгивая на стол. — Вам о боге думать надо…
— Хоть раз… Отдам, что хочешь… — умолял старик.
Он тянулся к Анжелике скрюченными пальцами, рот его плотоядно кривился, слюна блестела на губах.
— Подите прочь! Я закричу!
— Не кричи ради Христа. Я тебя озолочу…
Он пытался ухватить ее за ноги, и Анжелике пришлось переступать и пинать тянущиеся к ней руки сапожками.
— Скорее, батюшка! Леонтий наш совсем плохой… — донесся снаружи голос старухи, и умирающий, как черт, попавший под крестное знамение, заметался, стукая костлявыми коленями по полу, то протягивая руки к Анжелике, то отмахиваясь от двери.
Так их и застали: Анжелику — стоящей на столе, и старика, ползающего перед ней на коленях. Вошедший священник изумленно вскрикнул и осенил Анжелику крестом. Старуха же набросилась на своего ожившего супруга и стала бить его костылем, крича:
— Кобелина поблудный! Чтоб ты сдох, собака! И перед смертью никак не успокоишься…
От ударов у старика внутри гудело и ёкало. Он так же на четвереньках добрался до лавки и повалился на нее грудью, крича:
— Пропал… Пропал… Во грехе помираю… Батюшка, да скажи хоть ты ей, глупой бабе…
— Ваш умирающий не так плох, как кажется, — сказала Анжелика, спрыгивая со стола.
— Слаб человек, а бес не дремлет… — увещевал священник, несколько озадаченный виденным.
— Спаси меня, батюшка, — хватал его за руки старик. — Все имение на церкву божию откажу…
— Да ты сдурел на старости лет! — отстраняла от мужа священника старуха.
Мигулинская жена, ошеломленная не меньше других, стояла в дверях и будто принюхивалась, ноздри ее тревожно подергивались.
«Прочь из этого бедлама», — подумала Анжелика, выбегая из дому мигулинской родни. Хохочущий охранник пошел вслед за ней. Пока они шли через город к мигулинскому дому, выросток, не перестававший визгливо смеяться, раза три рассказал всем знакомым, как, оставшись без жены, мигулинский тесть встал со смертного ложа и просил у заморской маркизы…
— Чего просил-то? — не понимали сперва слушатели.
— «Чего-чего»! Колечко поносить, — ржал веселый охранник.
Дольше терпеть такое было невозможно. Под боком была крепость с турецким гарнизоном, а ей, Анжелике, приходилось сидеть и ждать, причем все вокруг, так или иначе, но стремились втянуть ее в свои дела, заставить жить их бедами, их жизнью. Из рассказов Мигулина она знала, что турецкая крепость стоит на берегу Дона и перегородила реку цепями. Достаточно было войти в теплую летнюю воду, и само течение за ночь принесло бы ее к этим цепям… Но как выйти из городка? Как сделать, чтоб в темноте ее не убили, приняв за изменника или лазутчика? И все же надо было подобраться к Азову поближе.