От долгого лежания одна нога затекла, плохо слушалась, и Анжелика переполнилась ужасом, ожидая, что сейчас опять упадет. Но нет, усилием волн она заставила ноги двигаться как можно быстрее и вскоре уже мчалась, обгоняя ветер. За ней бесшумно и неотвратимо неслась с ножом в руке женщина, увидевшая в ней соперницу.
— Сбежала… Да их двое… — долетел крик с холма, и вскоре еще несколько выростков во главе с Гришкой пустились бегом вслед за женщинами.
На бегу Анжелика качалась и извивалась всем телом пытаясь перерезать веревку, отвлеклась, не заметила канаву и свалилась в нее; мигулинская жена немедленно прыгнула на нее сверху, но Анжелика успела откатиться, и второй удар ножа пришелся в землю. Вскочив на ноги, Анжелика, оскользаясь и стеная от ужаса, выбралась из канавы. Третий удар едва не задел ее ногу.
— Назад… назад… — еле долетел до нее Гришкин голос.
Охранник мог защитить ее. Анжелика оглянулась. Гришка бежал и призывно махал руками, но между ними была с ножом в руке мигулинская жена, разъяренная, как тигрица.
— Назад! — опять крикнул Гришка, и Анжелика поняла смысл этих выкриков: из-за пойменной поросли выскочили несколько всадников, не похожих на казаков, и скакали в ее сторону.
Под всадниками были прекрасные, но несколько худые и измотанные арабские лошади, сами же они были одеты по-восточному. «Турки, — догадалась Анжелика, — надо бежать к ним и просить помощи…»
Она не знала, что казаки рассеяли отряд, идущий от Азова на помощь башням, отсекли часть конницы, и эти всадники бегут, куда глаза глядят, в надежде оторваться от преследования, уйти в степь, а там — все в воле аллаха. Но и Гришка, приставленный к Анжелике охранником, не знал этого. Тенькнула тетива и стрела воткнулась в горло переднему турку. В ответ из толпы всадников пыхнул дымком турецкий пистолет, свистнули стрелы. Гришка зашатался, вырвал у себя из груди тонкую оперенную стрелу и повалился бездыханным лицом вниз.
Ошеломленная Анжелика остановилась. Турки, отвлеченные неожиданной перестрелкой и видом странно одетой женщины, связанной и с распущенными волосами, тоже замешкались. Но тут вслед за ними из кустов с криком, свистом и топотом вылетела погоня. Кто-то из турок, припав к конской шее, пустил коня во весь мах, кто-то, отчаявшись уйти, повернул рубиться.
На глазах Анжелики сшиблись всадники, замахали саблями. Увидев, что туркам не отбиться, маркиза попятилась и стала оглядываться, выбирая, куда бежать. Внезапно она увидела, что жена Мигулина во все лопатки бежит от места боя к обозу. Это немного успокоило Анжелику, она опустилась на землю и попыталась, наконец, разрезать веревку. Несколько всадников, отделившись от общей массы, кружились около Анжелики, обмениваясь ударами. Несколько раз лошади чуть не наступили на нее. Она откатывалась, либо отползала и продолжала орудовать ножом. Веревка все же поддалась и Анжелика рывком освободила руки как раз в тот момент, когда после удачного удара один из турок повалился с коня и рухнул возле нее, едва не задавив.
— Ты чего тут делаешь?
Над Анжеликой вздыбил коня Мигулин, он был разгорячен схваткой, и в голосе его слышалось мало вежливости.
— Вы оставили меня, а меня чуть не убили, — глотая злые слезы, пожаловалась Анжелика.
— Конечно убьют, если мотаться тут будешь, — сказал Мигулин. — Чего ты тут забыла?
Анжелика так и не сказала ему, кто на нее напал, она молча растирала запястья и раздумывала, как бы уцелеть и при этом не поставить Мигулина в неловкое положение.
— Здесь действительно опасно, — сказала она. — Мне, пожалуй, лучше подождать возле палатки вашего начальника и под надежной охраной.
— Какая уж теперь охрана, — отозвался Мигулин. — Завтра на стены полезем. Все заняты будут.
Глава 17
Штурм несколько раз откладывали: то пушек не было, то калмыки подходили, то из Азова турки вылазки делали. Но на тот день решено было твердо — атаковать. Ночь до рассвета ползали казаки в камышах, подбирались к самым стенам, но турки тоже не дремали, жгли под башенными стенами костры, наблюдали, то там, то здесь вспыхивали перестрелки.
Утром опять ударили осадные орудия, подвезенные казаками на быках, турки отвечали, но слабо. Весь огонь казаки сосредоточили на правобережной башне. Не всю заволокло дымом. Человек сто охотников ушли и засели в камышах на донском берегу, сторожили, чтоб из башни в башню помощь по воде не подали.