«Ему уже не поможешь», — подумала Анжелика. На поясе итальянца она обнаружила богато расшитый кошель, но внутри оказалось всего несколько серебряных монет. Да, не на такую добычу рассчитывала она… Мало… Все это время наверху шел бой. Еще несколько человек сорвались оттуда, казак и два итальянца, все они исчезли под водой. И еще двое, сцепившись, упали в волны и продолжали драться, стараясь придушить или утопить друг друга. Кто-то прыгнул сам. Он нырнул, вынырнул и поплыл к думбасу, где находилась Анжелика. «Он хочет сбежать… Ему нужно судно… Он утопит меня…» — пронеслось в голове. Весло оказалось очень тяжелым, и Анжелика подняла небольшой мешок с крупой. Когда черная курчавая голова поднялась над бортом думбаса, Анжелика ударила сверху мешком…
Справа и слева к кораблю приставали все новые и новые думбасы и челны. Новые толпы казаков карабкались на высокий борт. Впервые Анжелика увидела их всех при свете дня и так близко. Казаков оказалось тысячи полторы, все прекрасно вооруженные, разгоряченные, загорелые. Они буквально облепили корабль. Последним пристал думбас с Самарениным и его подручными. Сверху, с борта оттеснившие экипаж казаки сбросили им веревочную лестницу. Струги вокруг корабля стояли так тесно, что соприкасались корпусами, и Анжелика решила перебраться поближе к раскачивающейся веревочной лестнице, по которой довольно быстро забрались наверх походный атаман и его приспешники. Переступая с борта на борт, качаясь и хватаясь за пуки камыша, прикрепленные для защиты от пуль, Анжелика смогла добраться до атаманского судна. Остававшийся в думбасе казак замахал на нее руками:
— Иди… иди отсюда! Бабам здесь не место…!
Анжелика, не отвечая, ухватилась за веревочную лестницу и полезла вверх. Казак попытался остановить ее, но удовольствовался тем, что несколько раз лапнул ее ягодицы, и, хихикнув, сел обратно. Лягнув пустоту, Анжелика стала карабкаться. На уровне борта она немного помедлила, с палубы неслись дикие крики, лязг железа и стрельба, над головой ее свистнула пуля. Все же она выглянула краешком глаза. Палуба была залита кровью и завалена трупами. Казаки оттеснили немногих оставшихся в живых под капитанский мостик, окружили и вскоре должны были уничтожить. Остатки экипажа держались; благодаря тесноте и хорошей выучке они отбили несколько разрозненных наскоков, все слабые из их числа погибли или получили ранения, остались самые сильные и выносливые, настоящие морские волки. Особенно выделялся один, размахивающий огромной алебардой, срубившей голову не одному казаку.
Переваливаясь через борт, Анжелика услышала крик Самаренина:
— Чего возитесь? Все назад…
Казаки, окружившие экипаж, отскочили. Подручные Самаренина разом шагнули вперед и открыли пальбу из ружей и пистолетов. Дым заволок группу защищавшихся итальянцев, раздались стоны, крики и предсмертный хрип.
— Посмотрите, кто там живой остался, — распоряжался Самаренин. — Да тащите сюда…
Казаки, подхватив под руки, приволокли и бросили под ноги атаману нескольких раненых, среди них оказался и чернобородый здоровяк, размахивавший алебардой.
— Кизилбашенин, сюда!
Толмач Иван Кизилбашенин, знавший языки всех народов, живущих по побережью моря и плавающих по его волнам, вынырнул из-за спин.
— Расспроси, что за люди.
Анжелике ничего не было видно из-за спин. Но казаки затихли, вслушиваясь в слова толмача и ответы раненого. Лишь стоны раненых и умирающих нарушали эту тишину.
Корабль оказался частной собственностью какого-то венецианского купца (имя его Анжелика не поняла), который промышлял торговлей живым товаром, команда — итальянцы и греки. Корабль побывал в Кафе на невольничьем рынке, но рабов там продавалось мало, цены поднялись, и капитан, поверив слухам, отправился в Азовское море, но попал в штиль…
— А что за слухи? — уточнил Самаренин.
— Слухи были, что под Азовом турки много русских побили и что закубанские народы удачно на Дон в набег ходили… — объяснил Кизилбашенин.
— Когда ж эти слухи появились?
Как оказалось, слухи появились перед тем, как Даудов, посол русского царя, проехал через Крым на переговоры с турками. Говорили, что царь испугался турецкого нашествия и послал Даудова просить мира.