Анжелику испугало упоминание Литвы, но татары странным образом успокоились.
Мигулин сразу же запряг буланого коня в арбу, знаком велел Анжелике садиться, подхватил буланого под уздцы, и они поехали, оглашая окрестности ужасным скрипом.
— Кто такие «липки»? — спросила Анжелика, когда они отъехали подальше.
— Так у нас называют литовских татар.
— Они приняли тебя за литовского татарина?
— Конечно, я у них учился языку.
Когда стемнело, они остановились. Мигулин оставил Анжелику у арбы, а сам ускакал за оставленным татарским конем.
Ночь оказалась холодной. Ветер пронизывал черную накидку Анжелики, но стоило спрятаться за какое-либо укрытие, и остановилось теплее. Пока не вернулся Мигулин, она простояла, укрывшись за буланого коня и обняв его за шею.
До Кафы они добрались благополучно. Город был бедный, грязный и шумный. Казалось, что иностранцев здесь больше, чем коренных жителей. Центр жизни — порт — кишел торговцами всех национальностей. Турецкие военные корабли держались особняком среди переполнивших бухту судов под разными флагами. Площадь около порта и ближайшие кварталы — все шумело, кричало, торговалось. Толпы изможденных, оборванных рабов были согнаны сюда татарами. Они представляли собой основной и главный товар. Особо ценились женщины.
Мигулин и Анжелика сразу же затерялись в этом городе. Мигулин, помня рассказ итальянца на захваченном корабле, спрашивал, где можно найти франков, торговцев или воинов. Несколько раз им показывали неправильно. Это оказывались итальянцы или греки. Мигулин издали показывал их Анжелике. Она не могла узнать ни одного лица.
Наконец, какой-то татарин указал им квартал, где три франка снимают целый дом. Скрипя, они поехали по кривым улочкам, и в одном окне на подоконнике Анжелика заметила молодого человека, одетого по парижской моде, он сидел, опираясь спиной о раму и поставив согнутую ногу на подоконник. Кажется, она видела его в Версале.
— Это они, — сказала она Мигулину. — Не понятно только, почему они ждут именно меня.
— Сейчас узнаем, — отозвался Мигулин.
Молодой человек в окне не обратил ни малейшего внимания на арбу, татарина и закутанную женщину.
— Ты на всякий случай не говори, кто я. Так спокойнее, да и говорить при мне будут без опаски, — предупредил Анжелику Мигулин. — Пошли…
Хозяин-татарин не хотел их пускать, но потом решил, что Мигулин привел к франкам женщину на продажу, и отступил.
Из комнаты слышались обычные в мужской компании разговоры о женщинах и громкий смех. Анжелика первой без стука шагнула в зал. Мужчин было трое. С появившимся за последние годы навыком определять с первого раза различного рода проходимцев, Анжелика сразу же поняла, что это за люди.
— Кой черт? Кого это несет? — спросил сидевший на подоконнике. — О, мадам!..
Анжелика откинула с лица темное покрывало, и молодой человек соскочил с подоконника. Двое остальных, сидевших за столом с бокалами в руках, встали.
— Да, это я, — сказала Анжелика, проходя на середину комнаты.
Мигулин, скрестив руки, остался у двери. Один из господ бросился подавать маркизе стул, второй куда-то выскочил.
— Я вас видела в Версале, сударь, не так ли?
— Да, мадам. Позвольте представиться… Шевалье де Монвилье, к вашим услугам… А это господин Вельварт…
— Благодарю вас, месье, — кивнула Анжелика господину, подавшему ей стул.
— …и господин Шобер… Где же он? Ах, да… Какое счастье, что мы нашли вас, маркиза! — шевалье де Монвилье буквально сиял. — Мы были в отчаянии, уже хотели убираться отсюда обратно во Францию…
— Во Францию? Объясните мне, ради всех святых, почему вы здесь и зачем я вам нужна, — стала расспрашивать Анжелика, усаживаясь на стул.
— О, мадам! Вы поймете меня! С самого начала всего этого предприятия меня преследуют неудачи… Ваше появление сегодня единственный успех, который может компенсировать все остальное…
— Ради бога, говорите яснее…
— Господин де Помпон, министр… вы, конечно, помните его…
— О, еще бы!
— …поручил мне тайно сопровождать вас. Выехать вместе с вами из Франции как можно незаметнее…
— Так это вы — та самая «охрана»? — перебила его Анжелика.
— Увы, мадам!.. Я должен был выехать вместе с вами, но опоздал… Здоровье моей бедной матушки сильно пошатнулось… Вы понимаете? Да… Я не успел сесть на корабль… Но к счастью, мадам, специальный посланец от господина де Помпона должен был везти инструкции нашему послу в Турции, маркизу Нуантелю. Я рассудил, что если поеду с ним, то рано или поздно все равно встречусь с вами…