Вся утренняя дурнота, все иные признаки стали предельно ясны Анжелике. «О, боже! — мысленно вскричала бедная маркиза. — Я беременна и… сама не знаю, от кого…»!
Все окружающее стало для нее абсолютно безразлично. Пошатываясь, она повернулась и, не разбирая дороги, пошла к себе в каюту.
Молчаливый слуга ждал ее у дверей. Он пропустил Анжелику, плотно закрыл за ней дверь, а сам остался снаружи. Маркиза медленно опустилась, а потом упала на узкую койку и обреченно закрыла глаза. «Все кончено, — подумала она. — Такой развязки я ожидала меньше всего… И нет никакого выхода…»
Спасительное беспамятство на некоторое время овладело несчастной женщиной. Представилось, что она еще на берегу, что никакой беды нет. Она знала, что ее муж где-то здесь, поблизости, причем и ее муж, и знаменитый Рескатор были одним лицом. Она торопливо шла вдоль длинного забора, который должен был скоро кончиться, и за ним открывался белый загородный дом, где ждал ее муж… Она несколько раз приходила в себя, но снова отключалась, проваливаясь в подобие сна, как в спасительную, черную и мягкую нишу.
Стук заставил ее вернуться к действительности. Она подняла тяжелую голову:
— Что там?
Слуга-литвин, заглянувший в дверь, на смеси польского и татарского сказал, что какие-то господа хотят видеть ее.
— Пошли их к дьяволу, — и она вновь уронила голову на подушку.
— Они про деньги говорят…
Анжелика со стоном приподнялась:
— Хорошо. Пусть войдут.
Слуга отступил и жестом пригласил невидимых пока гостей. Вошли усатый грек и два итальянца, за ними, озираясь, протиснулся толстый турок. Анжелика поднялась и встретила их стоя.
— Что вам угодно, господа?
Гости оглядели каюту. Усатый грек шагнул вперед и, прокашлявшись в кулак, сказал на ломаном французском:
— Простите, госпожа, но там говорить, что вы сумасшедшая. Вы показывать деньги, и мы вам верить. Понимаете?
«Чего им нужно? — думала Анжелика, с трудом вникая в смысл слов. Ах, да…»
— Открой чемодан и покажи им деньги, — велела она слуге.
Тот молча подошел и открыл чемодан. Гости не тронулись с места, им и так все было видно. Грек поклонился и дал знак уходить. У дверей итальянцы не выдержали и стали с криками хватать турка за одежду. Турок вырвался и убежал.
«Пошли вы все к черту,» — подумала Анжелика и опять опустилась на койку. Нежданный визит оторвал ее от чудных видений. Как не хотелось возвращаться в реальную жизнь!
Слышно было, как наверху усилились крики, там забегали, затопали. Корабль двигался медленно, постоянно меняя курс. Анжелика попыталась снова уснуть или забыться. Ничего не получалось. Шум и топот настойчиво лезли в уши. Поскольку отключиться было невозможно, она начала прислушиваться, думать и анализировать.
Естественно, турок и Вельварт, обуянные жадностью, не хотят высаживать ее, чтоб потом, поторговавшись с ней наедине еще, заполучить все деньги и ни с кем не делиться. Греки и итальянцы не прочь разделить все поровну. Труднее всех сейчас приходится турку, он один из хозяев корабля, на него давят. Дело затягивается, корабль уходит от берега дальше и дальше… А что ей, собственно, делать на берегу? Как она заявится к мужу? Что скажет? Как объяснит? Стиснув зубы, она перевернулась лицом вниз и, пряча лицо в подушках, горько заплакала.
Толстый турок еще несколько раз подбегал к ее каюте, но слуга-литвин не пускал его. Микроб алчности и злобы уже распространился по кораблю. Люди не смогут успокоиться, пока не разделят, не отберут вожделенные золотые монеты, или пока не прольется кровь…
Снова заговорили, заспорили за дверью. Слуга просунул голову:
— Капитан…
Ему не дали договорить, пинком затолкнули внутрь. Сам господин Вельварт вступил в апартаменты вздорной маркизы. Он взялся за шляпу, но не счел нужным кланяться, лишь поправил ее на голове. С ним были несколько матросов, все тот же грек и два итальянца. Толстого турка задержали наверху, слышно было, как он визгливо ругался.
— Какого черта…? — подняла Анжелика мокрое от слез лицо.
— Вот, видите? Довели человека… — театрально всплеснул руками грек.
Капитан отмахнулся от него.
— Мадам, я… — он запнулся на слове «прошу», видимо, считая недостойным капитана просить о чем-то виновницу возникших беспорядков. — … призываю вас…
— Призовите вашу бабушку не мочиться под себя, — прервала его Анжелика (школа парижских трущоб научила ее и не таким выражениям). — Говорите коротко и ясно.