— Ах, маркиза, — начала она по обыкновению томно и лениво. — Вы произвели на нас неизгладимое впечатление. На следующей развилке нам пора сворачивать, но я так привязалась к вам, что прошу вас хотя бы на день заглянуть ко мне в гости. В определенном смысле мы с вами одинаково несчастны. Но у вас, я знаю, есть надежды. Я же такой надежды лишена…
Стоявший за ее спиной граф сокрушенно опустил голову.
«Бедный юноша совсем запутался, — подумала Анжелика. — Он приставлен ко мне, но не может бросить «тетку». Хорошо, посмотрим…»
— Не скрою, я очень тороплюсь, — сказала она. — Но посетить ваше поместье, госпожа Ольшанская, я сочту и долгом, и счастьем. В путь?
— В путь! — воскликнул просиявший граф.
Если раньше Анжелика почти не обращала внимания на дорогу, то теперь она старалась запомнить ее как можно подробнее. Но лес был всюду одинаков. На полпути в маленькой, полуразрушенной деревушке они увидели русский гарнизон; человек двадцать бородатых русских солдат в желтых кафтанах до колена, опираясь на топоры с огромными лезвиями, похожие на укороченные алебарды, с детским, нескрываемым любопытством разглядывали богатые кареты и великолепных лошадей.
«Это кстати, — отметила Анжелика. — Будет у кого искать защиты…»
Дворня, заранее предупрежденная ускакавшими вперед слугами, встретила хозяев на околице, стоя на коленях и обнажив головы. Плутовского вида человек, смотревший на выбравшегося из кареты графа, как на бога, побежал вприпрыжку показывать комнаты в господском доме. «Управляющий», — догадалась Анжелика.
— Крис, оставайся все время с лошадьми, — вполголоса распорядилась Анжелика. — Майгонис, Жаннетта, за мной!
Господский дом возвышался посреди огороженного дубовым частоколом двора и представлял собой невысокую деревянную башню с бойницами и пристроенный к ней длинный сарай из огромных дубовых бревен с узкими окнами.
— Провинциальное дворянство всюду одинаково, — вздохнула Анжелика, вспомнив свое детство и родовой замок своего отца.
Первая же комната, темная и мрачная из-за узости окон, удивила Анжелику обилием шкур самых разных зверей. Шкуры были везде: на полу, на стенах, ими были покрыты широкие лавки. Присмотревшись, Анжелика рассмотрела, что шкуры очень ценные, много было бобровых, лисьих. Они тускло светились, и когда Анжелика провела по одной из них пальцем, ей показалось, что мягкая волна, рассыпая искры, пробежала по всей поверхности шкуры.
Вторая комната, куда прошли хозяева и гостья, находилась в самом центре башни. Несколько старух серыми мышками скользнули из нее, оставив после себя влажные следы. «Убирали, не успели, поздно сообщили,» — догадалась Анжелика. Комната была круглая, такая же полутемная, но очень богато обставленная. Шелк и парча прикрывали стены, нога утопала в роскошных восточных коврах, низкие мягкие диваны и многочисленные подушки самого разного размера также были восточного происхождения. Вишневый цвет господствовал здесь. Шкафы и комоды, отделанные бронзой, черным деревом и перламутром, темнели вдоль стен. Золотая и стеклянная посуда, чудом уцелевшая на разоренной войной территории, красовалась на широких резных полках.
Граф по-хозяйски развалился на диване, закинул ногу на ногу и подмигнул Анжелике:
— Сейчас начнем наводить порядок.
Эльжебета с любопытством оглядела убранство комнаты, уселась на другой диван и даже покачалась на нем, пружиня. Обстановка явно интересовала ее.
— Управляющего мне! — крикнул граф.
Слуги приволокли управляющего, всем своим видом демонстрировавшего покорность судьбе. Он упал к ногам графа и затих, будто умер.
— Так это ты здесь управляющий? — помолчав, спросил граф.
— Я, вельможный пан, — прогундел уткнувшийся носом в ковер плут.
— И книги расчетные у тебя есть? Расход, приход?
Управляющий молчал, затаившись.
— Ясно, — вздохнул граф. — Поговорил бы я с тобой, каналья… Литвин, дайте ему двадцать пять, а как придет в себя еще десять, но от души, с оттяжкой. Пусть покажет, куда спрятал наворованное. Если не покажет, повторите в тех же пропорциях. Пока не покажет.
— А что? Здесь мило, — промурлыкала Эльжебета.
— Да, у вашей покойной свекрови был вкус, — подтвердила Анжелика.
— У свекрови? — удивилась полковница.
— Конечно, Эльжуня. Ведь старая пани Ольшанская была тебе свекровью.
Полковница махнула рукой, как бы говоря: «Плетите, что хотите!».
— Гей, люди! Вина! И накрывайте! — хлопнул в ладоши граф. — Пойдемте, маркиза, я покажу вам ваши комнаты.