По боковой лестнице граф повел Анжелику наверх. Пока они поднимались, снаружи раздались дикие крики и свист бича: слуги, не откладывая, стали допытываться, куда управляющий спрятал украденное.
— Почему вы уверены, что он ворует? — спросила Анжелика.
— Да вы на рожу его посмотрите, — ответил граф.
Майгонис, кряхтя, втащил в комнату несколько узлов разом.
— Благодарю вас, граф, комната мне нравится, — обернулась Анжелика к юноше. — Как только оденусь, я сразу же спущусь.
Откланявшись, граф вышел.
— Не развязывай, — сквозь зубы приказала Анжелика Жаннетте. — Вспомни, где мое темно-коричневое платье.
Пока служанка вспоминала, крики за окном прекратились. Анжелика выглянула. Обессилевший управляющий сидел на земле, прислонившись к частоколу забора, а Северин размеренно взмахивал рукой и метал ножи, впивавшиеся в дерево на расстоянии нескольких дюймов от головы истязаемого.
— Иди к Крису, и будьте готовы по первому моему слову подавать карету к крыльцу, — вполголоса сказала Анжелика Майгонису.
За окном вновь засвистел бич и закричал управляющий.
— Ну, вспомнила? Одеваться! — велела Анжелика.
Она еще не знала точно, что будет делать, но чувствовала вдохновение и азарт.
Вино и некоторые деликатесы граф привез в деревню с собой, слугам достаточно было накрыть на стол. Замешкались лишь разводя огонь в печи. Граф поднялся пригласить Анжелику к столу. Эльжебета еще не успела переодеться и появилась чуть позже, бледная, с трепещущими ноздрями и затуманенным взглядом.
— Не позвать ли музыкантов? — потирал руки граф.
— Оставьте, Стась, — капризно протянула Эльжебета. — Терпеть не могу танцевать, — призналась она Анжелике.
— За нашу прелестную гостью! — поднял кубок граф.
За окном стемнело. Огонь в печи да факел у входа освещали вишневую гостиную. Вино в венецианских бокалах стало под цвет темных стен. Анжелика пила его медленными, редкими глотками, облизывала губы и призывно улыбалась бледневшему графу. Эльжебета потягивалась, диван скрипел под ней.
— Какая жалость, что я не султан, — граф обвел комнату помутневшим взглядом. — В самой идее гарема что-то есть. Как вы находите, маркиза?
— О, граф! Мужчин волнует количество любовниц, а женщин — качество избранника. Это общеизвестно, — ответила Анжелика, не опуская глаз под тяжелым взглядом графа. — В этом и заключается основная разница между мужчинами и женщинами. А у вас много было любовниц, граф?
Граф покривил рот и усмехнулся. Эльжебета, словно протрезвев, широко раскрыла обычно полуприкрытые ресницами глаза и, как чужого, оглядела графа с головы до ног.
— Я никогда не позволил бы себе говорить о женщинах, которых любил, или которые меня любили, — по-пьяному тщательно произнося слова, ответил граф и заносчиво вскинул голову.
— Браво! — воскликнула Анжелика. — Давайте в таком случае поговорим об абстрактной любви, не называя имен. Об этом мы еще не говорили ни разу за всю дорогу.
— Зачем же говорить?.. — пьяно рассмеялась Эльжебета, необычайно соблазнительная в полумраке.
— Да уж, — согласился граф, но, подумав, поддержал маркизу. — И все же это и впрямь благодатная тема. Начинайте, сударыня, а я вас поддержу. Гей, Яцек! Вина!
Седой слуга внес еще кувшин.
— Когда я проходила занятия в Отеле Веселых Наук… — начала Анжелика, но осеклась, вспомнив своего учителя.
— Любопытное название, — промурлыкала Эльжебета.
Надо было собрать все свое мужество и продолжать.
…Я твердо усвоила, что любовь — это искусство и требует постоянного упражнения, чтобы достигнуть совершенства, — и Анжелика, не называя имен, стала описывать многодневные бдения тулузских аристократов в упомянутом Отеле, пересказала первые необходимые к усвоению правила и принципы. Скептически улыбавшийся граф посерьезнел и несколько раз облизнул свои розовые губы.
— …Теория искусства любви нуждается в точных формулировках. Наиболее привлекательны в этом отношении термины иносказательные, к которым прибегают на Востоке. Мне никогда не забыть фразы из одной восточной легенды: «…И он пустил своего скакуна по ее ущелью!..»
Эльжебета мечтательно улыбалась и потягивалась, по-кошачьи прогибая спину.
— … Последнее наше занятие было посвящено любви людей с большой разницей в возрасте. И хотя наш учитель был молод и здоров, как бык, этот раздел искусства любви он знал в совершенстве. Впрочем, как и все остальные… В обществе, свободном от ханжества и предубеждений, жить счастливо и любить друг друга могут люди и с большой разницей в возрасте. Естественно, если они здоровы, искренне любят друг друга и в совершенстве владеют искусством любви.