— Пускай меня черти заберут, но я уже имел счастье встречаться с вами, мадам. Я совершенно уверен, такое лицо невозможно забыть.
— Должно быть, вы видели меня мельком при дворе?
— При дворе? Исключено! — возмущенно возразил он. — Я там буквально живу, мадам! Вы не могли пройти мимо меня незамеченной. Нет-нет, мадам, не пытайтесь ввести меня в заблуждение. Вы никогда не появлялись при дворе.
— Появлялась, месье.
И, немного помолчав, добавила:
— Однажды…
Незнакомец рассмеялся.
— Однажды? Как мило!
Наморщив светлые брови, он задумался.
— Когда же? На последнем балу? Нет, вас там не было. И все-таки… Как ни удивительно, но я не видел вас и нынче утром во время сбора у Фос-Репоз. Готов поспорить!
— Неужели вы всех здесь знаете?
— Да! Всех без исключения! Я убежден, что нужно запоминать людей, чтобы и они помнили тебя. Таков мой принцип с самой ранней молодости. У меня отменная память!
— Великолепно! В таком случае, не станете ли вы моим проводником в высшем обществе, о котором я столь мало осведомлена? Называйте мне имена. Я сгораю от нетерпения узнать, кто эта амазонка в красном, которая появилась сразу же за собаками? Она великолепная наездница, ее не обгонит даже мужчина.
— Вы верно подметили, — смеясь, ответил незнакомец. — Это мадемуазель де Лавальер.
— Фаворитка короля?
— Ха, именно так! Фаворитка, — он согласился с чрезвычайно довольным видом, причину которого Анжелика не смогла разгадать сразу.
— Я не думала, что она такая увлеченная охотница.
— Скорее, она прирожденная наездница. С раннего детства ездила без седла на самых горячих скакунах, причем тут же пускала их в галоп. Малышка перелетала через препятствия, как пуля.
Анжелика с удивлением взглянула на собеседника.
— Похоже, вы необыкновенно близко знакомы с мадемуазель де Лавальер.
— Она моя сестра.
— Неужели?! — воскликнула пораженная Анжелика. — Стало быть, вы…
— Маркиз де Лавальер, к вашим услугам, прекрасная незнакомка.
Он снял шляпу и игриво дотронулся роскошными белыми перьями до носа Анжелики.
Слегка раздосадованная, Анжелика отпрянула назад и поворотила свою кобылу к лощине, которая выходила в низину. Здесь, поднимаясь над лужицами стоячей воды, сгущался туман. Маркиз Лавальер поехал следом.
— Ну, что я вам говорил? — воскликнул он. — Рядом трубят рога, возвещая общий сбор. Охота закончена. Мессир дю Плесси-Бельер возьмет свой большой нож и аккуратно перережет оленю горло. Вы когда-нибудь видели, как исполняет свои обязанности наш главный ловчий?.. Зрелище того стоит. Этот щеголь так красив, элегантен и надушен, что трудно поверить, будто он умеет пользоваться даже перочинным ножом… Но ничуть не бывало! Маркиз так уверенно держит в руках острый тесак, словно он воспитывался среди живодеров на рыночной площади Аппорт-Пари.
— Филипп еще в юности прослыл прекрасным охотником на волков в Ньельском лесу, — с наивной гордостью заявила Анжелика. — Крестьяне дали ему тогда прозвище Fariboul Loupas, на местном наречии что-то вроде «волчья погибель»[7].
— Теперь моя очередь сказать вам, что, кажется, вы необычайно близко знакомы с мессиром дю Плесси.
— Он мой муж.
— Ого! Клянусь святым Губертом[8], вот забавно!
И придворный расхохотался. Он смеялся открыто, и все же чувствовалось, что за его непринужденным смехом кроется тонкий расчет. Жизнерадостный придворный — дорогой гость в каждом доме. Надо полагать, он репетировал свой смех столь же усердно, как репетирует роль актер Бургундского отеля[9].
Лавальер внезапно прекратил смеяться и озабоченно повторил:
— Ваш муж?.. Значит, вы — маркиза дю Плесси-Бельер?.. Вот как! Я слышал о вас. Так это вы… о небо, стало быть, это вы вызвали неудовольствие короля?
Он смотрел на Анжелику почти с суеверным ужасом.
— Его Величество! — неожиданно воскликнул он.
И, оставив свою собеседницу на поляне, Лавальер поскакал навстречу группе, появившейся в лощине. Среди толпы придворных Анжелика тотчас узнала короля.
Его скромный костюм резко контрастировал с яркими нарядами придворных. Людовик XIV чувствовал себя комфортно только в простой, неброской одежде. Поговаривали, что, облачаясь в роскошные церемониальные наряды, государь спешит избавиться от них сразу же после окончания церемонии. На охоте, благо повод позволял, Людовик отказывался от сковывающих движения кружев и рюшей. В тот день он был в коричневом суконном костюме, скромно расшитом золотой нитью вдоль петлиц и по краю карманов. Огромные черные сапоги для верховой езды плотно облегали его ноги. Король выглядел как обычный мелкопоместный дворянин.
7
Анжелика переводит с пуатевинского диалекта. Диалекты были распространены во французских провинциях вплоть до XVIII в. —
9
Крупнейший драматический театр Парижа в XVII в. и первый стационарный театр Франции, ныне не существующий. —