– Аой!

                                                        – Аой! •И мне достанется пускай – немногое, —лишь из того,что взять у всех смогу —                    без поручительств                            и уплаты пошлины: —своею успокоюсьпростою долей, что склонялась книзу,во глубь пород, где нет ни тьмы, ни света,откуда не узнать о переменах,молву с хулой не отличить от гадких прений,не передать          восторгов бытием и ярких умиленийбесстрастным,                  чуждым                               и бесчувственным                                                      богам,не сосчитать     оставшихся невозмещёнными                                                  обид,                                                  укоров,                                             оскорблений,не разглядеть дорог                                в тугих извивахи трелей не расслышать                                    соловьиных. •Уму, дерзнувшему не доверять святынями – никогда ни в чём                         не изменять                              себе и мировым основам,я подаю теперь ладонь —                           как демон истины,                                 немытой и суровой. •В рассеянных закатах                                 запоздалыхслучится ли, что в радость иль к печалихоть для кого-нибудь,                        кто наважденьями                                               ещё не свален,вдруг отзвучит и этот мой,                              не тронутый оковами                                      и не лукавый стих? •Я избегал сует и славословий.Что мне до них?Лишь то порой тревожит,что    меня,          быть может,заметить некому,что спесь людей изгложети то, над чем я размышлял и —                                         что и как                                      успел и смог                                                   сказать                                                     впервые,рассеют      по своим строкамбойцы поэм и повестей                                     иные. •Так водится: и лучшее и худшее                                        из нашего                                        без умыслов                                                     крадути позже         за таких,                    как мы,                             легко                                  сойдут.                                        – Аой!