«Старшей дзинсу отца⁈ — я буквально охренел от свалившейся на голову информации. — Получается, отцом погибшего мальчишки был Райден⁈ Черт! А ведь это многое объясняет! Кто бы ещё мог вырвать парня из лап Аби и отправить его через полстраны на склон горы Ума! Что⁈ Что ещё он сказал⁈ Моя мать настоятельница этого храма, и она умирает? Так вот откуда взялась в его голосе эта печаль…»
Пока я приходил в себя от услышанного и пытался уложить все это в голове, Райдзю пробежал мимо алтаря, стоящего в центре главного зала, и повернул налево — на лестницу.
Наверное, стоило сказать ему, что я совсем не тот Таро, но он, скорее всего, это знает и так. Лучше я скажу это ей… В мире, где нет окончательной смерти, людям не стоит врать даже во благо. Особенно тем, кто долго стоял рядом с богами….
Следуя за спутником бога, я поднялся на четвёртый этаж и, пройдя по широкому коридору, зашёл в просторную комнату, в которой находилось семеро лысых монахов в фиолетово-белых кашаях. Они молча стояли вокруг циновки, на которой лежала невысокая женщина лет пятидесяти…
Айяно Акали… мама…
Без сознания. Кожа — неестественно бледная, рот приоткрыт, тело трясёт в лихорадке. Я не большой спец в лечении, но было видно, что она умирает. А эти семеро… Они просто стояли…. Никто не пытался помочь. Просто пришли попрощаться со своей настоятельницей…
На звук моих шагов мужчины обернулись. Двое нахмурились и, очевидно, хотели что-то сказать, но тут заметили спутника бога…
Наверное, при других обстоятельствах меня бы позабавили их отвисшие челюсти, но не сейчас…
Райдзю тем временем выбежал на центр комнаты и мысленно произнёс:
— Оставьте нас, братья. Мы с Таро её проводим…
После этих его слов на вытянувшихся лицах монахов появилась тень узнавания. Они, вероятно, вспомнили того мальчишку, которого пятнадцать лет назад украли твари из Нижнего Мира. И командир охраны на воротах неправ. Никого я тут не позорю! Уйти от чудовищ и вернуться назад самураем смог бы не каждый!
Вот и пусть помнят, что Айяно Акали родила достойного сына!
Монахи два раза просить не заставили. Поклонились Райдзю и, скользя по мне удивленными взглядами, вышли из комнаты.
— Пойдём, Таро, — спутник бога встретился со мной взглядами и побежал к циновке, на которой лежала умирающая. Я тяжело вздохнул и, подойдя к матери, опустился возле неё на колени.
Она была очень красивой… даже сейчас, но… черт… какое это уже имеет значение.
В голове все смешалось. Тот Таро, что во мне — ее настоящий сын — рвался наружу. Нет, он не пытался контролировать тело. Он просто скорбел, и мне стоило огромных усилий, чтобы не разрыдаться.
Нет, я пока не могу! Должен сказать… Она должна знать, что с нами двоими случилось… Не знаю, зачем мне эта откровенность, но чувствую, что по-другому нельзя… Мог бы просто смолчать, но…
— Сейчас… — прошептал Райдзю и по-кошачьи подлез под руку матери.
Секунд десять не происходило ничего, но затем ее тело перестало трястись. Рука шевельнулась, Айяно Акали открыла глаза, медленно повернула голову и наши взгляды встретились.
Она смотрела на меня какое-то время, видимо, не до конца ещё придя в себя. Может быть, просто не узнала, но…
— Сынок… — наконец тихо прошептала она и, приняв сидячее положение, положила ладонь мне на запястье.
С трудом проглотив подкативший к горлу горький комок, я опустил взгляд и покачал головой.
— Да… это я и не я… Понимаешь, так случилось, что твой сын, он…
— Я знаю, кто ты, — сжав мне запястье, неожиданно прошептала она. — А ещё я знаю, что мой настоящий сын был обречён. Проклятая страница Книги Начал… Таро могло спасти только чудо. Явление героя… Шанс был невелик, но ты все же пришел и смог выжить! А я… Я вижу его в тебе. Теперь он тоже герой и я чувствую, что он счастлив.
В этот момент сидящий во мне мальчишка прорвался наружу. Я прошептал: «Мама!», и уткнулся лбом ей в плечо, чувствуя, как по щекам текут холодные слёзы.
— Спасибо, что пришел… — нежно проведя ладонью по моим волосам, прошептала она. — Я счастлива, что ты жив, и теперь могу спокойно уйти. Твой отец… Он уже ждёт…
Одновременно с этими ее словами небо за окном потемнело. Так словно налетел ураган. В следующий миг черноту прорезали ветвистые росчерки молний. По ушам ударили громовые раскаты. Тело матери дернулось в моих руках и обмякло. Все…