- Ты ничего не заметил? - спрашивает у меня Афина: - ничего такого ... особенного? Как он держится? Как он ведет себя с людьми, а люди с ним?
- Думаю, что заметил. - задумчиво киваю я: - он вел себя как чертов принц. Прямо как Сиддхартха какой-то. И никто ему и слова сказать не мог. - думаю именно это и завело меня тогда, что люди перед ним прямо расстилались, а он вел себя словно испорченный ребенок в магазине игрушек. И потом, потом, во время драки - никто даже не вмешался, даже мои девчонки стояли как парализованные, пока охрана не вмешалась.
- Хорошо. - кивает головой Афина: - ты наблюдателен. Что же, думаю хватит ходить вокруг да около. Наш Сердцеед - особенный человек. В древние времена таких называли магами, а может даже богами. Сейчас их зовут экстрасенсами, но это название лишено былой мощи, экстрасенс - это скорее про фрика, экзотическое существо в зоопарке, а Сердцеед не таков. Его сила выражена в его слове, в его голосе, в его волевом посыле. Когда он командует, приказывает или даже рекомендует - никто не в состоянии сопротивляться этому посылу. И если... - она наклоняется вперед и смотрит мне прямо в глаза: - если он скажет тебе - иди и шагни в пропасть, с высоты двадцати этажей...
- То ты шагнешь... - прошептал я, чувствуя, как у меня внезапно пересохло горло. Все вдруг стало на свои места. И девушка-фейдакин, которая шагнула вниз и Лапочка с ее бесстрастными глазами и люди в фойе отеля, совершенно не обратившие внимания на "свиту" Сердцееда, и то, что в этой свите были одни лишь только привлекательные девушки, и то, что они совершенно открыто носили оружие и даже чертов золотой трон.
- Именно. - говорит Афина и откидывается назад, на спинку кресла: - именно.
Глава 8
Бог умер: теперь хотим мы, чтобы жил сверхчеловек.
Ф. Ницше "Так говорил Заратустра"
Если человек всю жизнь занимается чем-нибудь, совершенствует свое умение, доводит до автоматизма и абсолюта свои навыки - как многого он сможет достичь? Человек, который стал мастером в своем деле, неважно, что это за дело - выращивать табак, заваривать чай, лечить людей, убивать их, вдохновлять на подвиг, соблазнять или писать книги - кем сможет стать этот человек? Неужели и вправду - богом? Нет, - Богом? Может даже - БОГОМ? Конечно, какому богу понравиться, что его пишут с маленькой буквы? А потом он захочет, чтобы его писали заглавными буквами - полностью. А потом потребует особого шрифта, и чтобы на это странице ничего не было, кроме его имени. Боги - похожи на газ, они занимают весь объем предоставленной им емкости. И поднимутся в небо багровые штандарты нового БОГА и на площадях городов взметнутся в небо храмы и алтари и священники новой религии придумают новые ритуалы и новые девственницы застонут на жертвенниках во славу БОГА, даже если он импотент, нет, тем более, если он импотент. Люди найдут как, найдут за что, и найдут чем оправдать свое свинство, если они захотят, а они захотят, потому что в основе своей человек - животное, и только потом - человек. И если развить эту эволюцию дальше, предположить, что следующая ступень эволюции по Стругацким будет достигнута не всеми, и не сразу, то можно в свою очередь сделать вывод о том, что кто-то из нас уже стал сверхчеловеком, люденами или богами, если по старому. Идея о сверхчеловеке вообще живуча, и даже не Ницше дал ей дорогу в умы человеческие, все началось еще раньше, с тех пор как богов стали изображать с человеческими лицами. Так думал я, сидя на кровати в комнате дешевого отеля рядом с Афиной и мысли мои скакали как кролики от древних богов Греции, Индии и Египта до современных глянцевых супергероев и суперзлодеев вселенных Марвел и ДиСи.
- Но как? - спросил я: - как это вообще возможно? Физически?
- Мы не знаем. - сказала Афина, пожав плечами: - но факт остается фактом. Человеку достаточно услышать его приказ и он уже не может ослушаться.
- Но... каковы пределы этого? Нужно ли человеку знать язык, на котором ему приказывают? Если, например мне прикажут на староассирийском или китайском - буду ли я повиноваться приказу? Может ли этот приказ транслироваться по радио или телевидению? А в аудиозаписи? Это колебания воздуха или волевой посыл? И кто вы такие вообще? - не выдержал я: - кто такие загадочные "вы"? Скауты-добровольцы? Секта богоубийц? Спецслужбы? Что вообще здесь происходит?
- О. Я обязательно отвечу на все вопросы. - сказала Афина, откинула волосы назад, достала из сумочки длинную дамскую сигарету и, не торопясь, прикурила ее от небольшой зажигалки. Выпустив дым вверх и проследив за его клубами, она перевела взгляд на меня.
- Для начала вот. - она положила на край моего одеяла коричневый бумажный пакет: - взгляни. - я открыл пакет. Внутри было несколько фотографий. На первой была симпатичная юная девушка, с открытой улыбкой и в очках, делающих ее похожей на косплееров Гарри Поттера. На последующих было запечатлено ее тело. Я отвел взгляд. Что-то подобное с человеком могла сделать взбесившаяся сенокосилка или мясорубка. Вздохнув глубже, я стал рассматривать фотографию снова, уже внимательней. То, что на фото была одна и та же девушка, было понятно. По какой-то причине маньяк (или бешеная бензопила) практически не тронул лица девушки и даже оставил на ней ее очки, так что трудностей с опознанием тела не было. Однако что первая, что последующие фотографии не были сделаны опытным фотографом-криминалистом. Не были разложены линейки рядом с предметами и телом, нет привязки на местности и адреса, нет даты, углы съемки совершенно не давали нужной для следствия картины. Значит, фото были сделаны любителем. Может даже самим убийцей.
- Хорошо. - сказал я, закончив рассматривать фотографии и убрав их обратно, в коричневый конверт: - хорошо. Кто эта девушка и зачем вы мне показываете эти фотографии?
- Мое настоящее имя не Афина. - сказала женщина, потянувшись за конвертом: - у меня были фамилия, имя и отчество. У меня были дети, родители, семья, карьера и власть. Но самое главное - у меня была сестра. - она забрала конверт и очень аккуратно убрала его в сумочку. Я сжал зубы и продолжил слушать ее историю. Афина не была адептом секты богоубийц, не была она и агентом спецслужб, она была просто женщиной, у которой было все. И у которой все было отнято. У нее была власть и влияние, она могла приказать, она могла требовать, она могла вершить судьбы и разница между ее положением в обществе и моим нынешним была равна пропасти. Большой Начальник, которого я знал в своем городе, мог только мечтать попасть к ней на прием. У нее была семья, большая и счастливая, дети, родители, семья. И сестра. И вот однажды, Афина встретила Его. Чем она привлекла Его, она не знала, но могла предположить - слава, деньги, интервью прессе, имидж самостоятельной и привлекательной женщины. Сперва, она посмеялась над ним, но в ту же секунду поняла, что не может сдвинуться с места.