Глава 11
Мне хочется любви, оргий, оргий и оргий,
самых буйных, самых бесчинных, самых гнусных,
а жизнь говорит: это не для тебя - пиши статьи
и толкуй о литературе. В.Г. Белинский
Я стою у окна в накинутом на плечи белом махровом халате и смотрю на город. Халат не запахнут спереди и прямо сейчас я демонстрирую ночному городу свои гениталии. Впрочем, ночному городу все равно. Мне тоже, поэтому мы с ним и пришли к такому молчаливому согласию - я показываю ему свой член, а он не обращает на это внимания. У меня за спиной, на огромной кровати смирно спит Лапочка в обнимку с Женькой и еще какой-то девушкой, с которой мы познакомились только сегодня, пока высаживались из лимузина внизу гостиницы. Издалека, в полутьме комнаты, в отсвете ночных огней города, то, что происходит на кровати немного похоже на скульптурную группу с Лаокооном и его детьми, ту, где они борются со змеями, или просто на нескольких удавов, боа-констрикторов, лежащих вместе, блики далеких рекламных плакатов и фонарей отражаются от блестящих бедер и коленей, создавая иллюзию движения. Пиршество плоти, думаю я, торжество эпикурейства и прочего прожигания жизни. У меня болит голова и бок - синяки останутся надолго, ну и черт с ними. Я смотрю на город и знаю, что за спиной, рядом с этой огромной кроватью, на которой сейчас властвуют ноги, бедра, колени и прочие атрибуты телесности, рядом с ней стоит стол. А на столе, между полупустыми бутылками с лучшим шампанским, чашей с фруктами и кроваво-алыми туфлями на длиннющих шпильках, между скомканными салфетками и пачкой сигарет, среди всего этого стоит пластиковый пакет. Обычный пакет из супермаркета с эмблемой какого-то местного производителя, что-то вроде круга и треугольника и надписью "Покупайте экологичные продукты!". А в пакете лежит тридцать миллионов рублей. Вернее - лежало, да. Сейчас там немного меньше, за вычетом оплаты пентхауса в гостинице, десяти бутылок "Кристалл", вызова трех стриптизерш и оплаты за доставку в номер. И эти деньги уже поделены, да. По десятке на брата. Стоять и смотреть на город с больной головой и ноющими ребрами неизмеримо приятнее, когда ты стал богаче на десять миллионов. Я мысленно прикидываю, что я могу купить на свою долю, куда бы я хотел поехать и что сделать. Девы-рыцари тем временем спят, утомившись от всех событий, произошедших за день и часть ночи. На душе у меня неспокойно и я не знаю почему. Наверное, это мандраж победителя, думаю я, ведь все уже позади, все всем довольны и даже в профите, вин-вин, время праздновать, ура, но ты слишком устал для того, чтобы ликовать. И даже последующая оргия не смогла расслабить меня до конца. Что-то было не так. Или я опять надумываю себе глупости? С другой стороны, весь мир иллюзия, так почему я так цепляюсь за правдоподобность именно этой иллюзии? Зачем мне это? А если бы сейчас открылась дверь и вошел инопланетянин, например, или Махатма Ганди, или Марти Макфлай - неужели я бы не поверил своим глазам и стал искать привычные объяснения, вроде "мне кажется", или "галлюцинации", "приснилось" и так далее. Сколько раз, в фильмах, книгах и комиксах меня раздражало, что главный герой не мог поверить, что с ним, или с ней происходит что-то необычное? Как бесит, когда эти утырки продолжают тереть глаза и бормотать бессмыслицу про "не может этого быть" и "это невероятно", но сейчас что-то странное произошло с тобой и ты стоишь в отупении и смотришь на ночной город в белом гостиничном халате и не веришь окружающему миру. А ведь тут даже законы физики никакие не нарушены, никто не телепортировался из параллельной вселенной, или не вернулся из будущего с просьбой зачать будущего руководителя Сопротивления, не разверзлись небесные хляби, ничего экстраординарного. Вот если бы появился говорящий динозавр, вот тут был бы удар по моему ощущению реальности, я понимаю. А тут просто деньги и странные люди. В отличие от говорящих динозавров, странные люди и деньги существуют в этой реальности. Причем и тех и других достаточно много. Поэтому, с точки зрения логики, мое поведение сейчас иррационально. То, что произошло - это реальность. Я могу потрогать эти деньги, эти нежно-розовые пачки пятитысячных купюр, я могу потрогать любую из композиции Лаокоона на кровати и их тела тоже абсолютно реальны, а у Женьки под глазом нет никакого пореза. Значит - это реальность, данная нам в ощущение, как говаривали классики марксизма. Глупо отрицать очевидное. Остается принять ее и действовать исходя из данной реальности. Дело осталось за малым - какова она, эта реальность. Сзади раздается шорох, дуновение воздуха, и чье-то тело прижимается ко мне со спины.
- Что стоишь? - голос с легкой хрипотцой. Босая нога игриво проводит по лодыжке.
- Да так. - отвечаю я, не оборачиваясь: - думаю.
- И о чем же ты думаешь, о властитель моих снов? - спрашивают сзади: - наверное о том, что Кристина показала себя с наилучшей стороны? У нее шикарное тело и она действительно испорченная девчонка. Нам даже не пришлось ее портить самим.
- Вот об этом я и думаю. Слишком уж все идеально. - говорю я: - Второй закон Чизхолма - если все идет хорошо, значит что-то непременно случится в ближайшем будущем. А знаешь, какие следствия из этого закона?
- Да? И какие же? - рука Лапочки забирается мне под халат, приятно холодит кожу живота и начинает спускаться вниз, медленно, не торопясь.
- Следствие номер один - если ситуация улучшилась, значит вы чего-то не заметили. - говорю я, чувствуя, что мой организм все еще в состоянии реагировать на прикосновения должным образом.
- Это хорошо, что ты думаешь. - говорит Лапочка: - это здорово. Ты у нас мыслитель, голова. Мудрец и отшельник. Правда извращенец. О! Ты у нас Джирайя-сама. Великий отшельник с Жабьей горы Мъёбоку. Поклонник сисек Цунаде-сама, пятой хокаге деревни Скрытого Листа.
- Угу. - киваю я, стараясь не обращать внимания на приключения левой руки Лапочки (она левша) под моим халатом. Тщетно. Я думаю о том, что жутко устал за сегодня, думаю, что же сказать, чтобы постараться избежать перевода разговора в совокупление. Невольно хихикаю от воспоминаний.
- Что смешного? - спрашивает Лапочка, прекращая свои развратные действия под моим халатом и становясь рядом со мной. На ней, конечно же, нету ни нитки и ночной город получает редкую возможность полюбоваться обнаженной Лапочкой во весь рост.
- Знаешь, анекдот вспомнил. - говорю я.
- Да? Давай.
- Значит на скотном дворе петух трахает курицу. Трахает, такой, весь в пене, старается. И тут открывается дверь, выходит старый негр и бросает горсть кукурузы. Петух бросает курицу и бежит клевать кукурузу. Негр качает головой и говорит - Не дай бог так оголодать.
- И где же тут смеяться. - говорит Лапочка, слегка фыркнув под конец анекдота.
- Да прямо после слова "лопата". - говорю я в ответ: - просто вспомнилось.
- О. вспомнилось. А ты у нас случайно не голодный? - улыбается Лапочка, опускаясь передо мной на колени. Я поднимаю голову к потолку и начинаю думать на отвлеченные темы. В голове вдруг всплывает фотография сестры Афины. Афина, думаю я, точно. Никто не знает про Афину. И Лапочка, и Женька и даже Винниту Крепкая Рука Зоркий Глаз - никто не упомянул ее. Винниту выдавала нам деньги, она же проводила трансфер безналичной части средств на Лапочкину карту, она же искренне просила прощения и подписания договора о неразглашении. И они упоминали только три эпизода розыгрыша - в ресторане и на крыше, потом - в квартире. Все. Значит ли это, что Афина права? Но если бы она была права, то ... Что? Мягкие губы касаются меня там, внизу и я волевым усилием возвращаю себе способность мыслить - пока еще могу, пока еще ювелирная техника Лапочки не лишила меня такой возможности. Да, если Афина все же права, то все это может быть жестоким розыгрышем, такой игрой на нервах, игрой с сознанием и восприятием. Как кошка, поймав жертву, отпускает ее на свободу, якобы отпускает, конечно же. Жертва уже никуда не убежит, она обречена, но она еще не знает этого. Она испытывает иллюзии, ей больно, ей страшно, но самое главное - у нее еще есть надежда. И она стремиться бежать, наивно полагая, что выбралась из когтей смерти. Увы, но это не так. И если это так, то сейчас я нахожусь в положении Теона Грейджоя, который так же наивно предполагал, что может убежать от Рамси Болтона. Каждая возможность побега была просто еще одной пыткой. Я почувствовал, как мой пенис начал опускаться, при этой мысли. Да, представить себя в роли Теона, Вонючки - это оказывает отрезвляющее действие на любой пенис. Тем более, что у Теона его отрезали.