Этот тезис был спорным. Я еще не забыл одну из его фейдакинь, ту, что шагнула в двадцатиэтажную пропасть бетонной парковки, но перечить ему здесь и сейчас по этому случаю показалось не очень мудрым. Кроме того, если верить его словам, то в этом поступке был какой-то смысл. Но главное сейчас даже не это. Главное это понять, можно ли ему верить, можно ли принять слова за чистую монету и заглотить приманку вместе с поплавком, можно ли доверять нарисованному на холсте очагу с уютным огнем и котелком над ним? Зачем ему это?
- Поэтому - продолжил Старец: - выбор тут за тобой. Если ты хочешь, я буду тебя обучать тому, как приказывать людям. Как ты будешь применять эту силу - твое дело. Хочешь быть миллинером, плейбоем, политиком, актером - все в твоих руках. Но есть условия...
Вот оно, подумал я, вот он крючок. Никогда и никто не предложит тебе ничего даром, да. Что же, послушаем, каковы условия контракта. Старец замолчал и посмотрел на меня. Сейчас мой выход.
- Хорошо. - сказал я и мой голос сорвался в хриплый кашель.
- Хорошо, - сказал я, прокашлявшись: - какие условия?
- А ты не любишь тянуть кота за хвост. - ответил Старец, присаживаясь на скамейку автобусной остановки. Он поправил пальто, достал пачку сигарет, задумчиво покопался в ней, прикусил фильтр зубами, вытащил, прикурил от услужливо поднесенной кем-то из фейдакинь зажигалки, выдохнул дым. Повернулся ко мне. Я стоял перед ним. Сесть рядом с ним на замызганную скамейку казалось слишком фамильярным, как будто бы знакомы тысячу лет и я такой плюхнулся бы рядом, обнял его за плечи и так душевно, за жизнь... Но и стоять над ним тоже было неудобно, я просто прислонился спиной к металлической трубе, служившей опорой для навеса над скамейкой, ожидая ответа.
- Самое главное условие - это скорее последствие. То, с чем тебе придется столкнуться при обучении. Как я уже говорил, одиночество, изолированность от мира и людей - только одно из них. Поэтому я бы попросил тебя о двух вещах. Первое - не отрицать все с порога, поверить мне. Не ходить со своим уставом в чужой монастырь. Возможно, что-то покажется тебе неприемлемым, отталкивающим и шокирующим, но не надо поддаваться первой реакции. Подожди, попробуй переварить это, дай этому шанс. Не принимай решения на горячую голову. И второе - постарайся простить людей. Не вымещать на них свою злость, не мстить обидчикам из прошлой жизни. Это дает некоторое удовлетворение, но потом будет только хуже. А вот осознание того, что ты мог бы, но не стал - греет душу всегда.
- Два условия? - спросил я: - и все? Ты не будешь ставить условие лояльности, послушания, никогда не переходить тебе дорогу?
- А смысл? - пожал плечами Старец: - в нашем мире нет юристов и контрактов. Если бы я заставил тебя поклясться на крови, что ты никогда не причинишь мне вред, что ты никогда не перейдешь мне дорогу и будешь всю жизнь благодарен - ты бы все равно нашел способ, ты же умный. Кроме того, ты можешь просто не сдержать свое слово - и никто тебя за это не накажет. Когда у тебя будет власть, ты можешь просто повернуться и приказать кому-нибудь из них - он обвел жестом стоящую в ожидании улицу: - убить меня. И я не успею даже рта раскрыть. Поэтому не вижу смысла в клятвах. Если ты решишь пойти против меня - значит так тому и быть.
- Это немного странно. - сказал я: - выращивать возможного конкурента только из-за неприятия одиночества.
- О. - ответил Старец: - вот тут я с тобой не согласен. Если ты не будешь убивать меня сразу же, потерпишь хотя бы несколько недель - ты поймешь, что я нужен тебе как вода - рыбе. Но, что я... давай к делу. - и он принялся объяснять мне, как можно отдать людям приказ. Просто что-то внутри тебя повернуть своей волей, сказать, приказать, толкнуть человека... это просто, если знать как. Не все способны, но те, у кого есть талант - им достаточно показать. После этого, пока я еще только осознавал что со мной происходит, Старец шагнул к плавно подъехавшему роскошному автомобилю, Винниту плавным движением открыла ему дверь, закрыла ее за ним и села за руль. Тонированное стекло автомобиля опустилось и показалось его лицо.
- Потренируйся. Попробуй свои возможности. - сказал он, глядя мне в глаза: - Посмотри кто ты и на что способен. Как будешь готов - я тебя найду. - стекло поднялось и автомобиль плавно тронулся. Я остался сидеть на скамейке автобусной остановки, а через некоторое время улица ожила и привычный шум обрушился на меня.
Глава 15
- И давно вы в Париже?
- Прибыл утром.
- А много успели.
- Терпение, к сожалению, мне несвойственно.
(с) А. Дюма "Три мушкетера"
Я шел по улице и смотрел на людей, идущих мимо меня и думал что теперь я могу все изменить. Если захочу. То, что сказал мне Старец, казалось настолько логичным и верным, что какая-то часть меня удивлялась, как я не знал этого раньше. Как езда на велосипеде или плавание - после того, как ты научился, кажется что ты всегда это умел. Это естественно. Это правильно. Именно так и никак иначе. Я могу приказывать людям. Могу подчинять их своей воле. Они будут делать то, что я сказал, потому что иначе и быть не может. И тут вдруг что-то внутри меня сжалось. Вдруг это неправда? Розыгрыш? Могу ли я в самом деле? Я остановился и выдохнул, пытаясь прийти в себя. Спокойно, спокойно, подумал я, все так, ты же понимаешь, что все именно так и у тебя есть эта сила, ты чувствуешь ее, она струится по твоим венам, она в твоем голосе, все в порядке. Но паника не утихала, сердце стучало как бешеное, я прикусил губу, надеясь, что боль приведет меня в чувство, трясущимися руками вытер пот со лба. Ладно, подумал я, хорошо... оглядевшись я нашел взглядом ближайшего прохожего. Обычный пешеход, каких сотни на улицах города, мужчина средних лет с одутловатым бледным лицом в темном пуховике с надписью "Northen" и шерстяной вязаной шапочке темного цвета, разговаривающий на ходу, прижимая смартфон к уху. Я шагнул ему навстречу, загораживая проход. Он запнулся, поднял взгляд, попытался шагнуть в сторону, чтобы обойти меня, но я поднял руку и собрал волю внутри себя, повернул ее по особому, как и учил Старец.
- Стой! - сказал я. Нет - приказал я. Мужчина остановился. Это ничего не значит, подумал я, оглядывая его с ног до головы, любой остановится, если загородить ему дорогу и сказать - стой. Нет, я должен узнать, могу ли я воздействовать на людей, как говорит Старец, или это бред.
- Подними одну ногу. - приказал я. Мужчина поднял ногу.
- Подними руки вверх. - он послушно исполнил приказ. В таком положении он внезапно стал похож на немца под Москвой, сдающегося советским войскам после зимы 1941 года - грузный, нелепый, с двумя вытянутыми над головой руками и ногой в воздухе, как будто стоп-кадр хроники военных лет. У меня вдруг закружилась голова, и я оперся рукой о стену здания.
Могу!