Зи Рутен, услышав такие слова Колля-Тринадцатого, чуть-чуть вздрогнул, совсем незаметно для неопытного глаза. Но наш Яшка на таких вздрагиваниях собаку съел. А на языке тела такое подёргивание означает, что сегодня ночью, конечно не в Апарт-отеле, но в непосредственной близости от него, какая-нибудь очень добрая женщина, ощутит на себе истосковавшегося по ласке майора. Именно на себе, Яшка в таких делах не ошибается.
– Будет исполнено в лучшем виде, господин барон, – Бозя подобострастно изогнулся в своей коронной лакейской услужливой позе и оттопырил правый мизинчик, – я бы порекомендовал вам одержать победу, сиречь Викторию, над двумя очаровашками-близняшками блондинкой и мулаткой – Викой и Тори.
Настал Яшкин звёздный час. И он пустил в ход свой главный козырь. Этих девочек он берёг на «чёрный день», как говорили его земные русские друзья. И этот день настал. Вперёд, Яшка! Иначе, Зи Рутен, устроит тебе бесонечный «чёрный день», да всё повдоль «черной полосы» в самой «чёрной дыре». Ноздри нашего управляющего раздулись, и он даже забил копытом и зафырчал… Ииии-го-го.
Колль-Тринадцатый одобрительно потрепал рукой в лайковой перчатке Яшку по синей конвульсивно-дёргающейся щеке.
– Действуй, лакей, ну и поляну накрой… соответствующую. – Барон помахал неопределённо ладонью в воздухе. – Зи Рутен, проследи, чтобы казначей выделил управляющему средства… на обеспечение Экспедиции всем необходимым, – он похотливо хохотнул, – пусть спишет это в статью затрат «Исследования планеты Земля».
***
Техники, пришедшие на работу в отель на следующий день после заселения Экспедиции, недоумённо вертели головами не решаясь отойти от лифта вглубь коридора. А всё потому, что Яшка постарался на славу, и закатил такую отвязную вечеринку, какую стены этого, отнюдь не целомудренного заведения, не видели никогда.
Дым от всего, что можно и не можно курить, так и не мог развеяться, несмотря на распахнутые настежь окна. Тут и там валялись бесчувственные тела участников грандиозной Экспедиционной гулянки. А возле каморки управляющего разноцветной кучей дрыхли цыгане, особенно сладко похрапывал студент, переодетый медведем. Этот несчастный подрабатывал в соседней детской кафешке аниматором, но безудержная волна веселья, прокатившаяся по улице и вовлёкшая в себя всех, кто не сумел спрятаться, подхватила его и уволокла в Апарт-отель.
– Бозовский! – Зи Рутен возник за спинами техников и первым опомнился. – Бозовский! Сссука! Что ты натворил?! Где барон? Где Экспедиция?
Куча цветного тряпья, монист и балалаек зашевелилась, и из-под неё ужом вывинтился встрёпанный и очумелый Яшка.
– Я здесь, г-г-осподин майор, – почти бодренько пролопотал Бозя, – Экспедиция и барон все на месте-с, – он развел трясущиеся ручонки в стороны, – изволят отдыхать после вчерашнего-с.
На русском-с диалекте начала двадцатого века Яшка начал изъясняться ещё вчера, после того, как вся Экспедиция поиграла с ним в «русскую рулетку», конечно Бозя, пока был в сознании, незаметно ото всех вытряс пули из револьвера. Но барон, даже после отрубания горлышек бутылкам шампанского гусарской саблей, не угомонился, и пришлось Яшке стоять с яблоком на голове и молиться Небесному Отцу, чтобы Колль-Тринадцатый, находившийся напротив него в тринадцати шагах с завязанными глазами, и целившийся в цель «по памяти» не промахнулся.
Бозина удача снова не покинула его – у барона в руках, совершенно случайно, вместо двустволки, невесть откуда притащенной цыганами, оказался стек.
На самом деле, эта длинная чёрная хворостина являла собой смертельное орудие, снабжённое, ко всему прочему, искусственным интеллектом. Новейшая разработка оружейного отдела Корпорации, выглядевшая как безобидный стек, коим подстёгивают лошадей, но при определённых обстоятельствах, «выстрелом» из этого стека можно было уничтожить небольшой астероид.
Барон, кстати, присутствовал на полевых испытаниях этого стека, и, воочию, убедился в его разрушительной силе. Но, как любой представитель семьи Коллей, он обязан иметь при себе только новинки их Корпорации, быть, своего рода, их живой рекламой. Колль-Тринадцатый отчаянно трусил, но таскал с собой ненавистный им стек. Ибо, вызвать гнев отца было гораздо страшнее для него, чем, невзначай, лёгким нажатием руки, проделать километровую дырку в любой поверхности.
На Яшкино и бароново счастье, стек оказался намного умнее их обоих. Он сымитировал выстрел из револьвера, сшиб яблоко с головы лакея, и, дабы удовлетворить гусарские амбиции пьяных дурней, выпустил из наконечника сизое облачко порохового дыма.