Действительно, заявляет она в письме в газету «Гардиан», этот закон в те времена применялся столь же широко. Но во что это вылилось? В скандал. Совет вел активную борьбу против данного закона, жертвами которого тогда были не темнокожие, а безработные. Начиная с 1930 года, подчеркивает она, стало драматически увеличиваться число людей, арестованных в связи с «намерением совершить правонарушение». «Рональд Кидд, в то время генеральный секретарь НСГС, и я сама не раз были свидетелями таких арестов, например, по вечерам, во время театрального разъезда, — вспоминает Скарфарди. — Обвинения бывали сколь зыбки, столь и стереотипны — к примеру, «попытка открыть дверцы автомобиля». Эти обвинения никогда ничем не подкреплялись, отмечает она, в связи с чем от четверти до трети дел прекращалось. (Но остальные две трети или три четверти попадали в жернова коварного закона.) В 1936 году юристы НСГС смогли выиграть ряд подобных дел в суде, обнародовали в прессе подробности этих разбирательств и передали подобранный материал некоторым парламентариям. В палате общин стала раздаваться весьма едкая критика в адрес правительственных инстанций, санкционировавших широкое применение этого закона. 9 июля 1936 года, вспоминает Скарфарди, в парламенте прозвучал недвусмысленный вопрос: не намерен ли министр внутренних дел разъяснить полиции, что идти по улице не является противозаконным? В конце концов под давлением общественности власти стали сворачивать акции, осененные старым законом: если в 1935 году было возбуждено почти пять тысяч дел, то в 1937 году это число упало до 1164, при этом 351 обвинение было впоследствии снято25.
И все же сэр Макни не зря вспомнил о том, что закон о бродяжничестве был весьма популярен в 30-е годы — во всяком случае у полиции. Колоссальные злоупотребления законом со стороны репрессивного аппарата заставили на несколько десятилетий задвинуть его на дальние полки. Еще более грандиозные злоупотребления в 70-е годы, породившие мощную волну протеста, заставили власти отменить пресловутую 4-ю статью. Однако и теперь «цветная» община не смогла вздохнуть спокойно. Летом 1981 года был введен в действие закон о попытке преступления.
Британский истэблишмент перестал бы быть самим собой, если бы не проявил и в этой ситуации исключительной гибкости: внешне пойдя навстречу требованиям общественности, он попытался еще сильнее узурпировать права «человека с улицы». Во вступившем в силу законе о попытке преступления формулировался новый тип правонарушения — «покушение на автомобили». Подобно закону 1824 года, новое законодательство рассматривало предполагаемое намерение совершить правонарушение как самостоятельное уголовное преступление. За него было предусмотрено трехмесячное тюремное заключение, либо штраф в 500 фунтов стерлингов, либо сочетание того и другого. Внешне новый закон был направлен против злоумышленников, которые пытаются открыть дверцу автомобиля или ощупывают его стекла. Но ловушка крылась в том, что само понятие «покушение» в статьях не раскрывалось. В довершение к этому не требовалось доказывать, каким было намерение нарушителя этого закона— похитить автомобиль, хранящиеся в нем вещи либо открыть его, с тем чтобы просто проехаться на нем27.
Короче говоря, для того чтобы быть обвиненным в правонарушении, вовсе не обязательно совершать действительно преступный акт. Достаточно чересчур пристального, по мнению полицейского, взгляда на стекла стоящей машины…
Новое законоположение, подчеркнул в своем заявлении Национальный совет за гражданские свободы, «простирается дальше, чем закон о бродяжничестве, и предоставляет полиции значительно большие полномочия для ареста». Снабженные мотором средства передвижения, отмечалось в заявлении НСГС, и так в достаточной мере охраняются законом, новое же законодательство лишь дает правовое обоснование произволу, который чинила полиция с помощью закона о бродяжничестве. Новый закон «дает полиции более широкие возможности для ареста, чем то, о чем бы она могла мечтать», в порыве откровения сообщал журнал «Полис ревью». Восторг полиции, разумеется, разделяли далеко не все в Англии. Многие отдавали себе отчет в том, какие опасности сулит предоставление стражам порядка права задерживать едва ли не каждого прохожего. Ведь именно безбрежный произвол полиции и привел к волне мощных выступлений летом 1981 года, заявил юрист Дж. Смит. «Чем шире те полномочия, которые предоставляют полиции, тем скорее возникнут новые вспышки», — подчеркнул он. Новое законодательство, указывала «Морнинг стар», предвещает полицейское государство с царящим на улицах запугиванием, с произвольными допросами и арестами, подкрепленными пластиковыми пулями и залпами водных пушек28. Одной из жертв стал в августе 1984 года активист лейбористской партии, вице-председатель ее местного комитета по расовым вопросам в столичном районе Брикстон М. Вадсворт. Человек с темной кожей, он был арестован полицейскими и обвинен в попытке угона автомобиля. При этом блюстители порядка демонстративно игнорировали тот факт, что он «пытался угнать» свой собственный автомобиль…