«Опасность заключается в том, что могут появляться все новые Джорджи Линдо, — заявил один из руководителей «группы легального действия», О. Хансен, — новые апеллянты, которых будут лишать информации, жизненно важной для доказательства их невиновности»1.
Случайна ли ситуация, возникшая в брадфордском суде? Думается, она скорее прямое следствие существующей в Великобритании системы отправления правосудия, отравленной расизмом.
В статье под красноречивым заголовком «Свобода под угрозой в Великобритании» лорд Энтони Гиффорд поделился своими тревогами относительно всевластия полиции и несовершенства судебной процедуры.
Ньютон Роуз, «цветной» житель Лондона 21 года, был осужден за убийство активиста неофашистской организации. Суд не придал значения алиби Роуза: во время убийства он находился в трех милях от того места. Вердикт суда вызвал возмущение общественности
Полиция, пишет он, несет ответственность не только за расследование преступлений и арест подозрительных, но и за возбуждение судебных преследований и предварительное следствие. Так, если арестовывают какого-нибудь подозрительного человека, его немедленно допрашивают в полицейском участке. По закону его могут задержать там только на одни сутки; но довольно часто случается, что задерживают его на три или четыре дня. Подозреваемый может установить контакт с адвокатом лишь с разрешения полиции, а такое разрешение дается редко. Во время допроса не ведется протокола и не присутствует никакое третье лицо. Ответы заносятся после допросов в записную книжку полицейского агента; зачастую это бывают ошибочные, а иногда фальсифицированные записи, с которыми подозреваемый может ознакомиться только через несколько недель. Те же самые агенты, которые арестовали и допрашивали подозреваемого, принимают решение о возбуждении дела органами правосудия. О какой гарантии объективности может идти речь, если зачастую полицейские действуют из личных мотивов, стараясь добиться осуждения обвиняемого? Во многих случаях адвокаты констатировали дачу ложных показаний со стороны свидетелей-полицейских. Особенно часто они утверждают, что обвиняемый сознался в своем преступлении, тогда как он отрицает это или утверждает, что он дал ложные показания под нажимом, оказанным во время допроса. На многих процессах, особенно тех, которые были возбуждены в связи с демонстрациями или беспорядками, единственные свидетельские показания дает полиция.
Кто же решает, где истина? Преступления, которые караются менее чем тремя месяцами тюремного заключения, должен рассматривать суд, состоящий из трех магистратов. Это уважаемые люди, не имеющие никакого юридического образования. Если полиция и обвиняемый излагают противоречивые версии, то магистраты, как правило, имеют тенденцию больше доверять свидетельским показаниям полицейских. В других случаях обвиняемый имеет право на то, чтобы его судил суд присяжных, состоящий из 12 граждан, выбранных наугад из списка. Судья следит за ходом процесса, разъясняет присяжным положения закона, иногда пытается незаметно оказать на них влияниё… Для ограничения свободы действий суда присяжных власти применяют двойную стратегию — сохраняют и укрепляют полномочия полиции, параллельно ослабляя ту силу, которую представляет собой суд присяжных. В этих направлениях сделано немало шагов.
В Северной Ирландии суд присяжных был полностью ликвидирован на всех процессах, касавшихся преступлений, которые рассматриваются как акты терроризма. Обвиняемых судит один судья, применяя иную и очень несправедливую процедуру уголовного права — пресловутые «трибуналы Диплока» (называемые так по имени лорда Диплока, судьи, выступившего за отмену суда присяжных). Требования заключенных «эйч-блоков», которые борются за предоставление им особого статуса, справедливы уже в силу того, что они подвергнуты тюремному заключению на основании решения суда, применявшего процедуру, которая не отвечала ни одной из основных гарантий правосудия, подчеркивает лорд Гиффорд.