Недавние грустные события в Бристоле, писал директор одной из столичных школ, Родни Ашер, высветили проблему, присущую многим английским крупным городам. Постоянные преследования членов иммигрантской общины со стороны полиции породили недоверие и ненависть… Директор привел случаи, с которыми столкнулся сам. Они, по его словам, свидетельствуют об унижениях, которым подвергают представителей этой общины. Двое его учеников, «ни в чем не повинных, трудолюбивых и пользующихся уважением», были задержаны полицией. Причем один из них был арестован уже в третий раз «как подозрительный». И всякий раз арест оказывался необоснованным. По словам Ашера, у этих двух школьников больше оснований считать себя лондонцами, чем у него. Однако их, как и их братьев, раз за разом полиция хватает как потенциальных правонарушителей7.
Показательно, что критика в адрес властей раздавалась отнюдь не только с левого фланга британского общества. Недовольство политикой кабинета выражали и сторонники консерваторов. Один из них, Д. Ноукс, подчеркивая остроту проблемы, настаивал: «Пора сознающим свою ответственность консерваторам заставить премьер-министра признать, что ее политика нарастающей безработицы, маскируемая монетаристскими терминами, не только не является справедливой, но способна нанести долговременный и, вероятно, непоправимый ущерб социальной ткани нашей страны»8. Сколь трудно разделить надежды этого сторонника тори на коренной пересмотр ими их политики, столь же трудно отказать ему в разумном предвидении социальных последствий такой политики.
Между тем правительство в лице министра внутренних дел У. Уайтлоу пыталось отрицать, что волнения были вызваны расовыми причинами и имеют социальные корни. Однако, как отмечала, например, парижская газета «Матэн», темнокожие протестовали «не только против расовой сегрегации, но и против нищеты, царящей в их кварталах, где безработица в три раза выше, чем в целом по стране»9.
Чиновник рангом ниже Уайтлоу, государственный министр внутренних дел Т. Рейсон вообще попытался заткнуть рот тем, кто всерьез анализировал случившееся и приходил к выводу, что аналогичные взрывы возможны и впредь. Так можно и беду накликать, прикинувшись суеверным, сказал он, выступая в городе Дадли перед работниками комитетов по межобщинным отношениям. Драматизировать обстановку не следует, заявил он, отношения между полицией и местными жителями прекрасные10. О явной беспочвенности подобных утверждений свидетельствуют слова, которые услышал от жителя Сент-Пола корреспондент газеты «Обсервер», побывавший в этом районе примерно в те же дни, что и Рейсон, — около трех месяцев спустя после волнений. «Черные в Англии, — было заявлено журналисту, — не сумели добиться самого главного — того, чтобы их уважали и чтобы их принимали, как равных. Вот поэтому они вынуждены либо отвергать общество, либо отказываться от собственного «я»»11. «Мы существуем, но не живем»12,— высказал свою боль тому же журналисту темнокожий житель Сент-Пола Френсис Саланди.
Послесловием к бристольским событиям можно считать слова, прозвучавшие осенью 1980 года в местном суде, который принял решение о преследовании 14 жителей Сент-Пола, обвиненных в участии в бунте. Эти слова были сказаны адвокатом одного из обвиняемых Леонардом Вудли. «Мой клиент уполномочил меня заявить, — сказал он, — что тысячи фунтов, потраченные на нынешнее расследование, было бы гораздо разумнее израсходовать на искоренение бесчеловечных условий, существующих в Сент-Поле»13.
Глава X
«Жаркое лето»