– Да, – отвечает Куцый и его взгляд быстро скользит по столешнице – и я вижу, как он, натыкаясь на плеер, поспешно ретируется на руки своего хозяина, и Куцый начинает нервно обдирать заусенец на большом пальце.
– Но до него почти двенадцать кварталов, – возражает Тройка. – Как мы их пройдем?
– Молча, – бубнит Куцый. – У нас нет альтернативы. Там кончается улица и дальше – мост на тот берег. Дорога свободна почти до самого «Причала». То есть, большую часть пути мы сможем проехать – быстро и относительно безопасно.
– Безопасно… – низко хохочет Медный.
– Я сказал – относительно, – Куцый поднимает глаза на Медного, который продолжает тихо хихикать, а затем смотрит на Тройку, старательно избегая смотреть на стол. – Но что за «Причалом», сказать трудно, а потому мы будем готовы ко всему. Я надеюсь, что патрули «Северных» все еще охраняют подходы к больнице, а потому есть надежда, что нас встретят через четыре – пять кварталов.
«Северные» – молодцы. «Северные» – умники. Вместо того чтобы осесть в торговых центрах, библиотеке или железнодорожном вокзале, они ассимилировались в Краевой больнице – огромном комплексе из нескольких корпусов с подземными переходами, новейшим медицинским оборудованием, всеми известными человечеству фармакологическими препаратами, кладовой с неимоверными запасами еды и внутренним двором за высоким забором. Да, забор не помог, и внутренняя территория кишит Красными так же, как и весь город, как вся планета, и именно поэтому они беспрепятственно переходят из корпуса в корпус под землей. «Северные» – молодцы. «Северные» заботятся о тех немногих врачах, что заботливо оставила им судьба в этих же самых корпусах, холят и лелеют заведующего хирургического отделения, который ни разу за все время апокалипсиса, не разу не видел Красного вблизи – он у них на особом положении.
Я смотрю на плейер и слушаю голос Куцего.
– Я все тщательно проверил. Тачка на ходу – аккумулятор, топливо, все двери на месте, исправно работают все внутренние замки. Я заводил, и даже успел немного проехать на ней. В общем, этот вариант на сегодняшний день самый лучший.
– А что мы будем делать, если не успеем? Если на нас нападут? Мы-то на Апекс и обратно, а тачка на место не уже вернется, – спрашивает Медный, почесывая слишком уж отросшую бороду.
– Будем искать другую. Но лучше не тупить и сделать все, как надо, с первого раза.
Тройка согласно кивает, Медный чешет свою бородищу, а я смотрю на них и думаю, до чего же очевидно их состояние. Странно, но мне кажется, можно прочесть каждую эмоцию, каждый отзвук их мысленного монолога, каждое эхо отражающихся мыслей.
– Нужно будет еще раз все проверить, – говорит Куцый. – Вобла?
Я перевожу на него взгляд:
– Что?
– Ты пойдешь со мной.
– Куда?
– К «Омеге». Еще раз проверим тачку, чтобы быть уверенными, а на обратном пути зайдем в аптеку. У нас закончился антацид.
– Хорошо, – тихо отвечаю я.
Я думаю, что надо было брать больше в прошлый раз. А еще я думаю, что ему даром не нужен антацид. Это провокация. Мы уже одной ногой в пути, а потому нам не нужны большие запасы чего бы то ни было. Нам вообще запасы не нужны. Я думаю, что Куцый – единственный, кто заметил, что со мной что-то не так. Думаю, это проверка на вшивость. Кстати, о вшах…
Перевожу взгляд на Медного, и замечаю разваливающееся по его венам бессилие. Смотрю на Тройку и вижу женщину, желающую жить – отчаянно, неистово, так же сильно, как и в первый день гребаного конца света. До чего же сильная женщина… Смотрю на Куцего и вижу молодого парня, который вот-вот скинет непомерную ношу со своих плеч – мы осточертели ему до изжоги, и он отсчитывает реверсы до того момента, когда сможет передать кучку людей большому, организованному клану. Он мечтает влиться в общий поток людей и уже не думать за всех и каждого – он мечтает встретить конец света с наушниками в ушах, банкой пива в руке и без обязательств перед теми, с кем свела его судьба. Куцый видит, что я стала другой. Куцый замечает, что во мне что-то изменилось. Куцый понимает необходимость следить за тем, кто вернулся с того света живым, в то время как Медный, этот огромный косматый увалень, может и понимает, но предпочитает вообще ни о чем не думать, а Тройка слишком привыкла полагаться на мужское плечо, и полностью доверяет мужской половине нашего недоотряда.
Куцый смотрит на меня, я прячу глаза. Да, Куцый, я действительно очень плохо сплю. Да, мне все время снится один и тот же сон, и все чаще я просыпаюсь в холодном поту, и все реже мне удается уснуть заново. Да, мне мерещатся странные вещи, и порой я боюсь, что медленно теряю рассудок, потому что в те дни, когда я сплю три часа в сутки, я начинаю видеть людей насквозь. Не в переносном смысле, в прямом – мышцы, кости, внутренности. Я не знаю, чем это объяснить, не знаю, что происходит, но точно знаю, что раньше такого не было. А самое забавное – не так уж сильно меня это пугает.