Шаг, другой и он замирает в полуметре от неё, садится на корточки – его глаза задумчиво рассматривают узор кровавых разводов вокруг рта, ввалившиеся щеки, огромные, стеклянные глаза, похожие на бусины. И все же, где-то там, за этим убийственным макияжем прячется Вобла – тонкая, быстрая, теплая, податливая и гибкая. Рассказывать, как он соскучился, уже некому, поэтому он просто протягивает руку и проводит ладонью по впалой щеке. Прохладная.
– Давай отмоем тебя от этого дерьма.
Прозрачная паутина воды, вниз – огибая выпуклости, скользя во впадины, по изгибам двух тел к центру притяжения Земли. Тонкая струйка воды по её груди спускается вниз, повисая на розовом соске – капля сверкает в полумраке, искрит тем немногим светом, что прячется во тьме. Он проводит пальцем по розовой коже, капля соскальзывает по его пальцу, Вобла вздыхает, закрывает глаза. Он жадно смотрит, как распускается тонкое тело в его руках. Вода вбирает в себя память о мерзком и вот, прозрачная, чистая, хрустальная, она спускается по её лицу, окрашиваясь розовым, красным, гранатовым, бордовым. Вода смывает с её лица маску безысходности, и, глядя, как её лицо очищается от крови, он думает, что у них, возможно, еще есть время. Вторая рука поднимается, проводит по тонким губам, стирая мерзость, позволяя воде смешаться с кровью, а затем спускается, обвивает её шею и тянет к себе. Он целует её, она отвечает. Губы, язык, дыхание – сейчас она – человек даже больше, чем была до всей этой истории с Ряженым. Сейчас, когда её руки перестали дрожать, тонкие пальцы становятся жадными – они, робкие и неуверенные, забывают неловкость, позволяя воде смыть её вместе с запекшейся кровью, они скользят по его плечам, и он чувствует себя человеком – настоящим, таким, каким он был до Апекса. Когда её руки спускаются по его груди, животу, пытаясь вобрать в себя его тепло, он вспоминает вожделение – огнем внизу живота, горячей, пульсирующей эрекцией. Дыхание сбивается. Боже мой, как давно он не чувствовал этого – желания иметь любимое тело! Сейчас он знает – это благодаря тому, что Апекс вместе со всей одеждой валяется на полу. Потому что когда у тебя всего одно мгновение, одна попытка, и ничего нельзя переиграть, вернуть, пройти по новой, жизнь становится тем, что она есть на самом деле – цепью НЕПОВТОРИМЫХ моментов. К черту Апекс! Он прижимает её к стене душевой. Она вздрагивает. Он отрывается от её губ, целует тонкую шею, утопая в ней, чувствуя, как женское тело напрягается под его желанием, и еле сдерживает себя от того, чтобы укусить её – вцепиться в неё зубами. Он вжимает её в угол, прижимается бедрами – её живот втягивается, пугаясь – его, такое горячее, вожделение и её, такая холодная, кожа живота. Его ладони – по её бедрам вверх, по ягодицам – они впиваются в желанное тело, вжимают его в себя, и там, где горячее соединяется с холодным, и разница температур кричит о том, что ему нужно быть не снаружи – ему до дрожи хочется быть внутри. Её руки острыми ногтями – в его плечи, быстрое дыхание горячей волной – по его шее – она напугана. Он это исправит. Ладонь – по ягодице вниз, от задней стороны бедра по внешней, скользит к внутренней – она зажимается и что-то шепчет сквозь шелест быстрого дыхания. А для него слова потеряли всякий смысл, и во всем проклятом мире осталось только самое важное – полный контроль над её хрупким телом. Пальцы по гладкой коже вверх, до тихого стона и еле слышных протестов, в нежную, раскаленную женскую суть. Господи, до чего же хорошо… Её стон, его выдох. Танец воды на её плечах, линии тонких рук на его спине – спаянные, сплетенные, самые одинокие на всем белом свете, спрятанные в своем одиночестве, как в коконе, скрытые от бед и горя в самом сладком обмане за всю историю человечества – иллюзии вечности любви. И нет вселенной бесконечнее, чем сладостные секунды до «воедино», и вселенная эта тем больше, чем сильнее желание – быть в ней, вобрать его в себя. Взять, отдать. Забрать, подарить. Взять больше, чем сможешь выдержать, отдать больше, чем у тебя есть – вот вся суть близости. Настоящей близости. Самый пронзительный, самый искренний эгоизм – вобрать в себя другого человека, стать единым целым, и короткое мгновение, такое быстрое, что вселенная никогда не заметит его, прожить в едином теле. Сладкая, нелогичная математика, где один плюс один равно один. Её тело позволяет ему все, и он принимает тонкое, хрупкое на свои плечи, раскрывает спрятанное желанное своим телом… Стон. Выдох. Если это не рай, тогда что же это? Движение. Скольжение. Боль. Я люблю тебя. Шепот. Объятие. Кровь. Только не оставляй меня. Скорость. Боль. Стон. Останься во мне. Дрожь. Касание. Крик. Спрячь меня. Держи крепче. Не отдавай. Не отдавай! Движение. Ритм. Боль. Любовь. Движение. Касание. Любовь. Движение. Шепот. Любовь. Движение. Любовь. Движение. Любовь. Движение…