Миру наклонилась, достала их из-под дивана и бросила ему, чтобы не мучился:
— Ты когда-нибудь видел летающую улитку?
— Да. Если наподдать с носка — отлично летит, не догонишь, — "брат" принялся суетливо натягивать одежду.
— Без подобного буста чтобы летала, видел? — она не повелась на жалкую попытку подначить.
— Не видел, — угрюмо засопел Седьков. — Но я вам уже тыщу раз сказал, что у меня получается кое-куда дотягиваться в интерфейсе. И вы, и Тика мне в ответ так же точно тыщу раз сказали, чтобы я не заикался об этом и вообще ото всех скрывал даже то, что в чате могу общаться.
— Окей. Понятными скажу тебе категориями: Виктор, ты только что описал, как улитка согласилась не бегать при свидетелях после того, как её об этом попросили близкие. — Японка допила второй сок от Эскобар. Кстати, органик и стопроцентный натурал. — А мы тебя спрашиваем о летающей. Разницу улавливаешь?
— Не видел я ни летающей, ни бегающей.
— А вот мы только что увидели, как бегавшая, хотя и не должна, полетела, — Эрнандес указала взглядом на голограмму. — Причём если бы не натуральная на сегодня Хамасаки, мы б с Худой этот момент вообще проворонили бы скорее всего. В нашем интерфейсе не так контрастно видно.
— А что не так с этой вашей пентой? — Седьков наконец справился со своими штанами в условиях тесного салона и мгновенно повеселел и ожил.
— Бегающая улитка — это ещё с натяжкой, но объяснимо. Тренировалась, качала мышцы плюс молилась всем богам. Они и подсобили. Мало ли, что случается под луной иной раз. Физике твоей любимой во всяком случае не противоречит.
Мартинес не выглядит сейчас ни легкомысленной, ни склонной к юмору, третий раз напомнила себе японка. Наредкость.
— Мутация, да просто новый биологический вид, чёрт возьми, — продолжила обычно гораздо менее серьёзная латиноамериканка.
— Так может и летающая идёт по тому же разряду? — Седьков честно и добросовестно не сдавался, пытаясь оперировать недоступными ему категориями. — Ещё один новый и незнакомый вид?! Чего только не случается под луной?
— Ага. Только крылья у неё где? Или объяснение, логическое и непротиворечивое — по каким законам физики она летает без них? — Айя насмешливо посмотрела на одноклассника.
— Или вот тебе другой вопрос, его сто процентов зададут: что она вообще такое — эта улитка? — баскетболистка полезла за диван и вернулась со своим лифчиком. — Рыжий, прости. Я щ-щас сама не смогу уже, дай успокоюсь и в себя приду. Чпоканье отменяется. Миру, прости за облом с порно. В другой раз.
Мартинес принялась одеваться вслед за подругой.
— Досада. — Японка опять надела на лицо безжизненное выражение.
— На тему? — Эрнандес непонимающе свела брови вместе.
— Теперь буду теряться в догадках, — услужливо пояснила Хамасаки. — Толстый и короткий или длинный и тонкий. Интересно же!
— А вдруг и...! — запальчиво и рьяно вскинулся было Седьков.
— Боже, какая детская наивность, — Мартинес, поддерживая формально, вскользь и тихо брошенной фразой дала понять, что читает японку как раскрытую книгу.
— Не-а, — Миру картинно покачала головой, перебивая Виктора. — Не бывает.
— Да откуда ты знаешь! — Рыжий, похоже, реально завёлся на ровном месте.
Было занятно даже несмотря на неподходящий момент.
— Знаю, — она солидно опустила веки и добавила компетентности в интонации. — Бабушка говорила.
— Что?! — а вот то, что на это купилась и потомок Эскобаров, было уже неожиданно. — Бабушка что говорила?
Или она сейчас играет?
— Если ты хочешь, чтоб у парня был длинный и толстый, тебе придётся иметь двух парней. — При такой аудитории у японки получилось сохранить серьёзное лицо абсолютно без усилий.
Вот что значит многолетняя практика и тренировка.
Самое интересное, теперь все трое поверили.
Сказать им, что-ли?
Подумав мгновение, она сдержалась и не стала своими же руками рушить ореол собственной загадочности.
Глава 25
— Бл*, батя собственной персоной, — недовольно ворчит Мартинес, едва взглянув в окно после того, как машина паркуется на территории огороженной забором виллы. — Ч-ч-ч-чёрт. А как было бы хорошо, если бы его дома не было.
— Думаешь, будет мозги полоскать? — Эрнандес явно ухватывает с полпинка что-то между строк, нам с японкой недоступное.
— Ну. Так, тогда ты берёшь его под руку и не отпускаешь, пока до моих пенат не доберемся, — соображает что-то вслух Айя.
— Могу и я со справа подпереть, — предлагает Хамасаки со своей стороны.