Ашот Бегларян
Апельсин потерянного солнца
Часть первая
Между реальностью и воображением
Глава 1
Сидя на ступеньке деревянного крылечка, Эрик наблюдал, как сочный апельсин солнца, потихоньку теряя свою яркость, опускается всё ниже к полю, чтобы затем исчезнуть, словно уйти в землю, напоследок разлившись на небосводе разноцветьем зари. С исчезновением солнца и постепенным наступлением сумерек сгущалась и тоска в глазах мальчика… Уже которые сутки отец не возвращался с поля…
Не по-деревенски статный, с высоким, выдающим недюжинный ум, лбом, отец появлялся из вечерней полумглы, ведя под уздцы коня. Весь пропитанный ароматом полей, наклонялся он с широкой улыбкой и целовал сына в золотое темя, доставал из кармана сочную грушу, дикое яблоко или спелую, покрытую восковым налётом алычу и протягивал ему со словами: «Ну что, сынок, соскучился? Это тебе, попробуй, какая вкусная…» И Эрика охватывало чувство тёплой радости, уюта и защищённости.
Но вот уже который день, сидя на потёртой ступеньке крыльца небольшого симпатичного домика с железным красным петушком на крыше, мальчик вглядывался в гаснущие дали летнего вечера, не переставая надеяться, что отец вот-вот вернётся с поля с неизменной сияющей улыбкой, неся за пазухой светящиеся в лёгких сумерках фрукты, налившиеся за день солнцем…
Однако отец не приходил — его, как и почти всех мужчин маленькой деревни Аци, забрали на далёкий фронт для борьбы с фашистами. Теперь мать, обычно сдержанная и даже сухая, скупая на ласки, то и дело целовала в темечко сына, словно стараясь компенсировать нежность отсутствующего главы семейства. Эрик не замечал предательски скользящих по впалой щеке матери слёз — после поцелуя она тут же отворачивала от сына своё лицо.
Прощаясь с Арутюном на перроне у товарного вагона, в котором отвозили бойцов на фронт, она, прильнув мокрым лицом к его широкой, трепещущей под грубым солдатским кителем груди, тихо прошептала:
— Ты уйдёшь, а мы останемся в вечных муках и переживаниях…
По-отечески, как дочку (она была на десять лет моложе его), Арутюн поцеловал жену в напряжённый лоб и, несмотря на волнение, произнёс обычным, почти бытовым тоном, словно ехал по делам в районный центр:
— Как доеду, отправлю весточку… Береги детей!
Однако Кнар так и не получила письма от мужа. Впрочем, фронтовые треуголки редко и с большим опозданием приходили в далёкую, затерянную среди гор деревушку. Вот и известие о том, что Арутюн пропал в боях за Керчь, пришло спустя почти полгода после случившегося. Зато в самой деревне злая весть о без вести пропавшем разлетелась вмиг. Не застав Кнар дома, она полетела чёрной птицей на колхозное поле, где жена Арутюна трудилась от зари до зари, чтобы прокормить двоих малолеток: Алека и Эрика. Малышку Гоар Кнар не сберегла — дочка появилась на свет после того, как Арутюна забрали на фронт, а через четыре месяца заболела корью и покинула этот свет, едва появившись. Большие невинные глаза, широко и, казалось, удивлённо глядевшие на незнакомый мир, преследовали Кнар днём и ночью. А отец так и не узнал о её рождении и смерти. Во всяком случае, тут, на земле…
Кнар была маленькой, жилистой женщиной с узловатыми натруженными руками. Помимо исключительного трудолюбия, природа наделила её живым умом и смекалкой. Окончив четыре класса, Кнар, наряду с работой на колхозных полях, учила грамоте односельчан в вечерней школе. Она знала много стихов, притч, сказок и умела так занимательно рассказывать детям, что персонажи — герои и злодеи, красавицы и чародеи, — кажется, обретали плоть и кровь и поселялись где-то рядом. Алек и Эрик слушали маму затаив дыхание. Нередко Кнар импровизировала, добавляла что-то своё, из реальной жизни. И это вполне органично вписывалось в сказки, ибо легенда и быль словно смешались в жизни далёкого от фронта, но постепенно засасываемого войной края. К примеру, реальная история отправки на фронт коня Тапала — так прозвали его за большую белую отметину на лбу.
После того как мобилизовали Арутюна, подоспел черёд и его коня. Красивый был конь: редкой, вороной масти, с огромными агатовыми глазами, роскошной гривой. Вместе с тем кроткий и умный, словно мысли хозяина читал, чувствовал настроение. Арутюн, будучи бригадиром в колхозе и агрономом сразу на три деревни, не мог без него обойтись. Ранним утром они выходили со двора, а возвращались в сумерках. Арутюн жалел Тапала, бо́льшую часть пути он шёл пешком рядом со своим неразлучным другом и всё разговаривал с ним как с человеком…