Но Роберт сейчас не думал об опасности, он был одержим желанием поскорее найти своих родных, убедиться, что с ними всё в порядке, и избавиться от удушающего чувства страха потерять их, от гнетущего ощущения собственной несуществующей вины…
Удивительно, но он не чувствовал никакой усталости, словно не было долгой дороги, бессонных ночей и изнуряющих переживаний. Даже увесистый рюкзак на спине казался невесомым.
Чтобы сократить путь, он пошёл по дикому, необработанному полю, ещё рыхлому после ночного дождя. Юноша не замечал, как колючие кустарники царапали ботинки и цеплялись за голень брюк, то и дело протыкая одежду и вонзаясь в плоть. Роберт не чувствовал даже боли — что-то очень сильное, горящее внутри гнало его в неизвестность. Вдруг заросли неподалёку зашевелились и разразились детским плачем. В пронзительном вое шакала были какие-то весёлые, издевательские нотки. Роберт ускорил шаг. Наконец он вышел на грунтовку. Она казалась заброшенной и пустынной. Но едва парень сделал пару десятков шагов, как сбоку вдруг раздался грубый и требовательный возглас: «Стой!» К Роберту воинственно и молодцевато приближался спецназовец в краповом берете и коротким автоматом на плече. Из стоящего под ближайшим деревом военного УАЗа вышел ещё один, высокий и плечистый военнослужащий.
— Проверка паспортного режима. Предъявите документы, — на крупном суровом белобрысом лице омоновца[89] мелькнуло выражение удивления: перед ним стоял военнослужащий советской армии с грязными ободранными ботинками, но с уверенным и несколько вызывающим взглядом, какого не бывает у дезертира.
Роберт достал из внутреннего кармана кителя военный билет и предписание.
Взяв документы, спецназовец отошёл к своему товарищу, видно, старшему по должности. Тот перелистал военный билет, затем впился в бумагу внимательным взглядом.
— И куда направляетесь, рядовой Аванесян? — спросил плечистый, в два шага приблизившись вплотную к Роберту.
— Завтра я должен явиться на новое место службы, а пока… я ищу своих родных, — произнёс Роберт и после паузы добавил: — Они беженцы из Сумгаита. Скорее всего, в деревне приютились.
Омоновец повертел в руках документы и прямо спросил:
— Служивый, а ты знаешь, что рискуешь жизнью?
Роберт ничего не ответил. В глазах спецназовца читалась борьба с самим собой. Наконец он протянул обратно документы и произнёс:
— Садись в машину. Так и быть, подбросим до деревни. Но учти, обратно самому придётся добираться…
Глава 11
Роберт забрался на заднее сиденье, положил рюкзак под ноги. Только тут он понял, насколько измождён и измотан, однако оголённый инстинкт самосохранения блокировал рецепторы, отвечающие за усталость, и не позволял окончательно расслабиться. Сдаваться сейчас было всё равно как если бы марафонец, одолевший десятки километров, вдруг сошёл с дистанции на финишной прямой, за несколько метров до заветной линии…
Белобрысый омоновец лихо сел за руль, а второй поместился рядом на переднем сиденье, немного вторгнувшись своим левым богатырским плечом в водительское пространство. Дверцы с шумом захлопнулись, мотор заурчал низким рокотом. Словно нехотя, машина тяжело тронулась с места и выехала из-под развесистой кроны дерева на просёлок, беспощадно сминая густую траву.
Через некоторое время вдалеке обозначились очертания поселения.
— Сиди тихо, не светись, — не оборачиваясь к нежданному пассажиру, произнёс обладатель косой сажени в плечах.
Роберт невольно изменился в лице, молча сжав от обиды кулаки.
Въехали в азербайджанский посёлок. Ещё год назад это было небольшое, ничем не приметное село со скучными крестьянскими лачугами. Сейчас оно напоминало огромную строительную площадку: всюду лежали горы кирпича, мешки с цементом, пиломатериалы. Как грибы после дождя вырастали крепкие и добротные дома. Роберт непроизвольно стал считать новостройки, но вскоре сбился со счёта…
— Да, не на шутку разогнались…[90] — не удержался он.
— Сюда массово переселяют турков-месхетинцев из Ферганской долины Узбекистана[91], - отозвался водитель. — Говорят, «здесь город будет заложён назло надменному соседу»[92].
89
Омоновец — служащий частей ОМОН — Отряда милиции особого назначения, детища «перестройки». Первые отряды ОМОН были созданы в октябре 1988 года — в период перестройки, когда начала нарастать нестабильность в обществе. Отряды ОМОН были командированы также в «горячие точки», в том числе в зону карабахского конфликта, для «поддержания порядка», но часто вовлекались в конфликт и играли негативную роль по подавлению воли народа, в частности под видом «проверки паспортного режима».
90
Согласно постановлению ЦК компартии СССР и Совета министров от 24 марта 1988 года «О мерах по ускорению социально-экономического развития НКАО в 1988–1995 годах» было выделено 400 миллионов рублей на выполнение данной программы. Однако руководство Азербайджана использовало эти средства на создание в период с 1988 по 1990 гг. в посёлке Ходжалу более 20 предприятий. Для завезённых турков-месхетинцев и «еразов» (переселенцев из Армении) в короткие сроки было построено жильё: индивидуальные и многоквартирные дома со всеми удобствами. В срочном порядке численность населения Ходжалу в 1991-м была доведена до 6000 человек против прежних 2135 (1989 г.). Ходжалу получил статус города. Кроме того, власти Азербайджана перебросили в Ходжалу подразделения ОМОН общей численностью в 400 человек. По некоторым данным, за период до установления контроля силами самообороны Нагорного Карабаха над Ходжалу было убито более 20 мирных граждан армянской национальности, похищено 16 человек, с ближайших колхозных и личных угодий угнаны тысячи голов крупного и мелкого рогатого скота.
91
Ферганские погромы — события мая-июня 1989 года в Ферганской области Узбекской ССР, связанные с межэтническим конфликтом между узбеками и турками-месхетинцами.
92
Цитата из поэмы А. С. Пушкина «Медный всадник»: «…И думал он: / Отсель грозить мы будем шведу, / Здесь будет город заложён / Назло надменному соседу!»