На этом моменте воображение Артура Георгиевича забуксовало: имя «Орландо Блум» было у него на слуху, но фильмы с участием актера как-то просквозили мимо, и внешность его Гайворонский помнил смутно. Артур напряг память – кроме очкарика Гарри Поттера никаких образов в голове не всплыло, пришлось включить компьютер и выйти в Интернет. Фото Орландо его разочаровало: красавчиком, по мнению Артура, Блума можно было назвать с большим натягом – ни мышц, ни бицепсов, ни рожи с кожей! Ничего удивительного, что его непутевая дочурка втрескалась по уши именно в такого ханурика. Нашла кумира! Надо же, штаны, бедняга, из-за худобы потерял на таможне, поражался Артур, проглядывая статьи о Блуме. Да он еще и буддист! Как в такого можно влюбиться? То ли дело Ричард Гир, Харрисон или Клуни, на худой конец. Впрочем, у молодых свои кумиры – очкарики Поттеры, эльфы Блумы и гоблины Биланы…
Гайворонский открыл фильмографию Блума, и картинка будущей феерической встречи дочери с Орландо, которую он навоображал, резко сменилась. Вместо дорогого ресторана, белого рояля и официантов во фраках в голове замелькали сказочные леса, населенные экзотическими созданиями, готические замки и старинные каравеллы с пиратами. Кровь в венах забурлила и ударила в голову шампанским. Гулять так гулять! Раз уж дочь влюбилась в эльфа, то и антураж для встречи нужно придумать соответствующий. Он такой праздник сердца для Дашки организует, что ужин с Памелой Андерсон покажется всем заурядным событием, столичная бизнес-тусовка ошалеет от размаха, а партнеры и конкуренты застрелятся от зависти. Это будет триумф! Сенсация! Феерия!
Гайворонский шумно вздохнул, чтобы унять сердце от бешеных скачков. Успокоиться не получалось. Артур резко поднялся, отшвырнув стул, распахнул окно и вдохнул полной грудью прохладный аромат весны. Голова закружилась, он попятился и рухнул на диван. Тюлевая занавеска взмахнула к потолку, окно захлопнулось, воздушная ткань медленно опустилась, но Гайворонский успел увидеть ее – птицу с синими крыльями. Она стучала золотым клювом по стеклу и рвалась в комнату. Стучала и стучала, тук, тук, тук… Артур хотел подняться, чтобы впустить птицу, но не смог пошевелиться, руки и ноги онемели, навалилась смертельная усталость…
– Пап, ты бы хоть бы на диван лег. А то раскорячился на столе, как краб. Па-а-ап!
Артур открыл глаза, поднял голову и с удивлением огляделся: он все так же сидел за письменным столом, дочка – босая, в пижаме и с любимым плюшевым мишкой под мышкой – стояла посреди кабинета и озадаченно на него смотрела. Гайворонский потянулся до хруста и сладко зевнул, а потом резко обернулся – на окне по-прежнему висели плотные гардины цвета бордо. Ну да, никакого тюля у него на окнах сроду не было. Настя его терпеть не могла и за годы семейной жизни супругу к нему отвращение внушила.
– Во черт! Который час? – спросил Артур, потирая кулаками глаза и пытаясь стряхнуть с себя остатки сна.
Компьютер мерцал экраном, Гайворонский щелкнул мышкой, торопливо закрыл страницу поисковика со ссылками на Орландо Блума и окончательно проснулся.
– Половина третьего, – проворчала Дарья, указав плюшевым медвежонком на настенные часы. – Работаешь круглые сутки и совсем себя не жалеешь.
– А сама-то почему не спишь? Опять в Интернете торчала до одурения? Синячищи под глазами, страшно смотреть.
– Если страшно, так и не смотри. Спокойной ночи, – буркнула Даша и пошлепала к двери.
– Погоди, Даш… – остановил дочку Артур. – Сегодня, так и быть, отсыпайся, но завтра я тебя рано подниму.
– Зачем? – Дарья остановилась и поболтала плюшевой игрушкой.
– На работу вместе поедем. Давно хотел показать тебе свою компанию. Познакомлю тебя с персоналом, объясню, чем занимаюсь. Ведь тебе это всегда было интересно, правда? И потом, я хочу, чтобы мы больше времени проводили вместе.
Даша хмыкнула и посмотрела на него странно – не то испуганно, не то удивленно. Но радости в ее синих очах отец не заметил.
– Ты правда этого хочешь? – спросила она лениво.
– Да, я правда этого хочу! – отрезал Артур. – Иди ложись, и не ходи больше без тапок.
– Ну, хорошо, – кивнула дочь и вышла из комнаты.
– «Ну, хорошо…» – передразнил Гайворонский, пощелкал выключателем настольной лампы и улыбнулся.
Впервые он не ощутил раздражения в ответ на Дашкино безразличие. Эйфория от мысли, что он придумал ради дочки грандиозную авантюру, гасила все негативные эмоции, как уксус соду. Он на правильном пути. Все идет по плану. Ангелина займется агентом, он выступит спонсором, осталось найти организатора, режиссера, массовика-затейника высокого уровня, который поможет ему воплотить грандиозную идею в жизнь. Где его искать, Артур Георгиевич Гайворонский уже знал – наслышан был о некоем Варламове, мастере персональных реалити-шоу. Все складывалось удачно, Артур видел в новостях, что режиссер на прошлой неделе прилетел в Москву из Копенгагена, где он жил и творил в последние годы.
Прилетел… Слово показалось Гайворонскому символичным, и он улыбнулся своим мыслям, еще раз сладко потянулся. Спать больше не хотелось. Дома сидеть тоже желания не было – Синяя птица манила его к себе. Он спустился в гараж и сел за руль.
Глава 2. Готическая принцесса
Первое, что бросилось в глаза следователю Елене Петровне Зотовой, – цветной коллаж на стене одной из комнат. В готический интерьер квартиры картинка явно не вписывалась и выглядела кустарно на фоне прочих элементов декора. Начиная от половика перед входной дверью, заканчивая коваными ручками кранов в ванной, все было выдержано в одном ключе, подобрано по цвету и тематике – черная аскетичная мебель под старину, стены цвета пергамента, рамы, выкрашенные в темно-серый цвет, шелковые гардины, тюль, имитирующий витражные окна, низко нависающие над головой кованые люстры, дубовый паркет, выложенный шашечками, однотонные ковры, старинные гравюры, настенные светильники. В спальне поражала воображение кровать – широкое ложе с балдахином, ее дополнял невысокий комод с зеркалом в темной готической раме. В общем, довольно мрачная картина. Интерьер словно заведомо создавался как декорация для таинственных преступлений, и труп юной блондинки в шелковом пеньюаре смотрелся как элемент декора, как иллюстрация к кровавым зверствам прошлых веков, как нечто естественное. И вдруг, среди сумрака, – наивный коллаж на стене, солнечный и оптимистичный, врывающийся яркими красками в пугающий мир темного Средневековья. Впрочем, преступление вскоре перестало выглядеть таинственным, стало напоминать иллюстрацию к сказке «Красавица и Чудовище». Чудовищем оказалась дрыхнувшая пьяная образина в ванне, усосавшая пару бутылок виски в одну харю.
А начиналось все довольно мило. На столе – остатки изысканного ужина: к приходу гостя девушка запекла баранью ножку в духовке, красиво сервировала стол, поставила свечи, дорогое французское вино. На полу, в спальне, вечернее платье удивительной красоты – легкое облако сиреневого шифона, кружев и шелка. Любовники перекусили и прыгнули в койку, под рыцарский балдахин. Занялись любовью… Что произошло потом? Потом романтика закончилась, и эта ночь стала для девушки последней, ее застрелили тремя выстрелами в упор, стреляли через подушку, чтобы заглушить звук и не испачкаться. Белоснежный пух разлетелся по шелковым простыням, как снег, опустился на мрачный пол, на длинные шелковистые волосы девушки. На ее лице умиротворение. По словам судмедэксперта, Екатерина Кутузова спала, когда все случилось. Смерть наступила между половиной четвертого и четырьмя часами утра.