Выбрать главу

Луис, крайне взволнованный, позвонил во время ленча и предложил захватить ее в аэропорт — встретить мистера Ротенштейна.

— Я полагаю, он ждет, что мы будем встречать его всем хороводом.

— Вот этого-то он как раз и не любит! — воспротивилась Карен.

Она долго работала на него в Англии, и он всегда очень хорошо к ней относился. Мистер Ротенштейн со всеми был добр и внимателен, насколько это мог позволить себе работодатель, но особенно тепло относился именно к ней. В какой-то степени, думала Карен, из-за того, что она вдова и вынуждена растить сына одна, а в какой-то — видимо, она нравилась ему как человек. И, независимо ни от чего, она была благодарна ему за поездку в Испанию. Теперь ее беспокоило то, что мистер Ротенштейн стал вести переписку с Луисом, а затем с Рафаэлем, но не с ней, за исключением, конечно, телеграммы о приезде.

Уверенность вернулась к ней, только когда она увидела человека, похожего на Эйнштейна, который быстро направился к ней, размахивая паспортом, чтобы привлечь ее внимание.

— Так-так, моя дорогая, Испания пошла вам на пользу. Вы выглядите чудесно!

Карен покраснела и протянула ему руку, но он, видимо, решил, что они слишком хорошо знакомы, и поцеловал ее в щеку.

— Как жаль, что вас не было здесь на Рождество, — сказала Карен.

— Нет, нет, это был бы отдых, а я приехал работать, молодая леди. А где же этот молодой человек?

— Л-луис? — нервно спросила Карен.

— Луис Касола. Где он?

— Я сказала, чтобы он не приезжал. Прежде я хотела сама поговорить с вами.

— В самом деле? — удивился он. — Но всеми делами ведает молодой Касола, и я хотел бы обсудить все с ним!

— Нет, все дела в компании вела я! — решительно возразила Карен.

Мистер Ротенштейн погрозил ей пальцем:

— У вас другая работа, моя дорогая. Много раз я писал Касоле и говорил о своих требованиях. Получил ли я что-нибудь в ответ? Нет! Дважды я пытался внести корректировки в мои распоряжения. Был ли отклик? Нет!

— Но я не видела ваших писем! Они не поступали в офис.

— Я посылал их молодому человеку лично. Почему бы и нет? Я много лет знал его отца, притом знал очень хорошо.

— Думаю, он и не распечатывал ваших писем. Для него и в офис приехать проблема.

— Именно это меня и не устраивает! Я не упрекаю вас, моя дорогая. Я знаю вас много лет и знаю, что вы хороший работник. Но это разные вещи. Я разорвал мой контракт с Касолой и обратился к другой компании. Гораздо проще иметь дело с таким человеком, как Рафаэль Валенти, — человеком дела, который к тому же говорит по-английски лучше, чем я!

— Но как вы можете!..

— А почему бы и нет? — спросил он, выходя из аэропорта и оглядываясь вокруг. — А где машина? Я не могу дождаться той минуты, когда снова увижу Севилью!

Карен отвела его к машине, усадила на пассажирское сиденье, положила его сумку в багажник и спросила, удобно ли он устроился.

— В каком отеле вы собираетесь остановиться?

— Отель? Я не собираюсь жить в отеле! Я буду жить у дона Рафаэля Валенти. Он пригласил меня к себе.

Если бы он только знал, подумала Карен, что они с Тимоти живут в доме, принадлежащем Рафаэлю, а скоро и бизнес Касолы будет принадлежать ему, в конце концов.

— Вы знаете, как туда проехать?

— Разумеется. Я там живу! На отдельной половине дома. Когда я приехала, выяснилось, что больше остановиться негде. В противном случае нам с Тимоти пришлось бы жить в гостинице, это не совсем удобно для ребенка.

— А что с домом Касолы, в котором жил его помощник?

— Такого, похоже, нет. Возможно, он продал его Рафаэлю.

— Ну и ну! — Тяжелый подбородок мистера Ротенштейна задрожал от возмущения. — Неудивительно, что он не смог мне продать ни одного апельсина!

— На самом деле, мистер Ротенштейн, у меня подписаны контракты на поставку нужного количества лимонов. Заморозки погубили почти весь местный урожай, но контракты были заключены с поставщиками из Кордовы.

— И это заслуга молодого человека?

— Не совсем. Но он позволил мне сделать это!

— Не за этим я посылал вас в Испанию! Это слишком для юной девушки! Что вы понимаете в бизнесе?

— Больше, чем когда приехала сюда! — улыбнулась Карен.

Он тоже улыбнулся, и Карен снова вспомнила, как он был добр к ней всегда и как приветлив.

— Да, теперь мне ясно: Касоле лучше сейчас продать свою долю. Мне семьдесят три года, и я разбираюсь в бизнесе. Он никогда не сможет заставить дело работать и еще больше погрязнет в долгах.