Апельсиновые святые
Печальная дама в сиреневом выплыла из ноябрьского тумана:
– Батюшка, скажите что-нибудь хорошее. Такая тоска…
– А-пель-син.
– Издеваетесь? Да?
– Отчего же? Когда мне грустно, знаете, что я делаю? Просто кладу на стол апельсин – у каждого должно быть под рукой маленькое солнце. Где-то хожу и что-то делаю – и бывает, что нет ни сил, ни радости, ни жизни – вязкий бесцветный сон, – а дома на столе лежит круглая улыбка из летнего золота – разве это не утешительное слово – а-пель-син, – разве вы можете удержать радость, глядя на этот бескорыстный вызов тоске, на это торжество жизни?
…И все слоны, киты, и жирафы, и отважные тигрята согласно и одобрительно закивали:
– Ну конечно – апельсин! Разве может быть иначе!
– Я бы их ел и ел, – мечтательно протянул маленький совёныш, дожевывая шоколадку.
Скажите, пожалуйста! Как тут оказались совята, откуда взялись слоны с флегматичными жирафами? Совершенно неуместные реплики и неавторитетные персонажи! А кто авторитет? Святые люди, конечно. Старцы. Постники. Собор угодников Божиих. Уж никак не совята. Да и мало ли что придет сове на ум, мало ли что угнездится в ее глазастой голове. Что есть сова в своей последней сути? Пернатый вариант кошки. Стог перьев с вечно удивленными глазами. Озадаченный стог. Мы, христиане, привыкли «жительствовать по совету», а не по совятам, и совет этот просить у святых и старцев, а не у стога с душой кота. Совят – убрать! Вычеркнуть! Обезвредить! Но, друзья мои, даже святые отсылают нас к апельсинам. Указуют на них с определенностью, не терпящей возражений. Не верите. Не доверяете. Посмотрим? Именно – посмотрим.
Вот. Передо мной прекрасное издание «Роскошного часослова герцога Беррийского». Дивное творение живописцев XV века братьев Лимбург. Какое чувство цвета, какие славные и наивные сюжеты, мирные пейзажи с золотыми драконами, герцог в меховой шапке, крестьяне у очага. Пятисотлетний леопард лижет лапу с сосредоточенным наслажденьем. Дамы в высоких уборах, «в шумных платьях муаровых». Псовая охота. Веселые крокодилы кусают устало страдающих грешников. А вот и собор всех святых – моя любимая картина! Братья-изографы, видно, долго ломали голову над композицией. Ведь как же – Христос и Богородица должны быть в центре, не так ли? – Правильно. Они глядят на нас, окруженные сонмом святых, преподобных и мучеников? – Безусловно. В таком случае святые, а их много, не могут стоять спиной к Господу? – Логично. Значит, они будут изображены спиной к зрителю? – Несомненно. А вы видали когда-нибудь святого со спины? Заходили к нему сзади, шли в обход, заглядывали сбоку? Святые всегда к нам лицом, и – нимб над головой, круглый и сияющий. И вовсе не трудно их изобразить лицом не к нам, но что делать с нимбами? Это священное сияние целиком должно скрыть голову. И что же сделали братья Лимбург? О, эти гениальные художники знали свое дело. Получилась картина, которую я называю «Апельсиновые святые». Круглые золотые нимбы полностью скрывают головы святых, предстоящих Господу, и Христос с Пречистой Девой кротко восседают на престоле, окруженном настоящими золотыми апельсинами. Каждый святой – как маленькое золотое солнышко, священный и утешительный апельсин в разрезе. Конечно, в этом есть свое юродство, но еще в моей «недалекой» монашеской юности мне врезались в память и сердце слова одного многострадального старца: «Будь ближнему солнышком». В этом простом наставлении – мудрость человека с большим сердцем и печальными глазами. Это не от прихотливой романтики, не от книжных добродетелей, от великой любви к людям, снисходительности и сострадания родились эти слова. Такое мог сказать только человек, научившийся воистину со-болезновать людям, через себя и свое живое и участливое сердце пропускать чужую боль – нет, не бывает для подлинных учеников Христа чужой боли и чужой радости! «Утешайте, утешайте народ мой»! Это пророк Исаия так учил. А если я принадлежу народу, то сам себя я должен уметь утешить. Поэтому – купите апельсин!